Онлайн книга «Найдите ведьму, или Бон вояж на метле»
|
Грегори пододвигал кресло к кровати. Ловил ее ладонь своей рукой, перебирал пальцы, касаясь каждого, поглаживая, дышал на них. Стараясь согреть своим дыханием. Цветы в комнате завяли. Почти сразу. Как только первые лоскуты силы прикоснулась к хрупким стеблям хризантем. Теперь они, потемневшие от тлена, шуршали при каждом дуновении ветра. Словно плача, что их так быстро лишили жизни. И слышался в этой надрывной мелодии шорох шагов смерти, которая не приближалась, а лишь наблюдала. И Грегори был благодарен за это, потому что пневмония — это не то, от чего умирают. Надо всего лишь дать телу возможность перестать сдерживать непомерно тяжёлую силу, и болезнь сама отступит. Элис спала неспокойно. Постанывая и отбрасывая одеяло. Даже несмотря на то, что ее знобило, она раскрывалась. Спускала руки с кровати. Волосы растрепались и тонкими прядями опутали подушку. Грегори следил за этой агонией, чтобы вовремя успеть опять подхватить тлен, не дав ему покинуть пределы комнаты. Он винил себя. И немного ее. Что сбежала. Знала, что плохо, знала, что болеет, но бежала как обезумевшая. Словно он чумной или прокажённый. Словно он когда-то мог отказать ей хоть в чём-то. Было обидно. Хотя эта обида какая-то неправильная. Однобокая. Хромая. С привкусом одуванчикового варенья, что на второй год горчило, и от этого чай с ним приобретал привкус старого бренди. — Зачем я тебе? — ее голос звучал глухо, и Грегори вставал с кресла, подходил к кровати, садился на корточки, отводил пряди волос с ее лица, чтобы взглянуть в почти зеленые глаза. Взглянуть и прошептать, коснувшись губами лба: — Я просто тебя люблю сильнее жизни. Глава 64 —Это ведь не так страшно… когда ты не любишь меня? — в ее голосе песня ветра, который подхватывал прозрачные вуали портьер и танцевал с ними почти в непристойном танце. — Конечно, потому что я люблю тебя… Зачем тебе боятся того, чего никогда не было? — Но до встречи… ты ведь не любил. — Я просто забыл как это. — А потом вспомнил? — Как только ты меня прокляла, так и вспомнил… — А потом… когда украл меня… Снова забыл, да? — Никогда не забывал… — И даже когда она пришла в твой дом? — В наш дом, Лис… В наш с тобой дом… По ее лбу скатывались капли пота. Она цеплялась за рубашку своими тонкими пальцами, словно боялась, что когда придёт в себя, все это исчезнет, растворится. Окажется бредом. Хотя вот эти разговоры, на границе сна и яви, и были чистым бредом, но Грегори поддерживал их, чтобы, когда она вспомнит, знала, что он всегда ее любил. — Знаешь, — она задыхалась кашлем. Но все равно говорила. — Я так сильно боялась, что ты ее любишь… — Зря, я люблю только тебя… — Нет, — Элис уткнулась носом в шею Грегори, и ее едва заметное дыхание обжигало кожу. — Страшно оказалось понять, что ты не какую-то другую любишь. Страшно, что ты не любишь меня… — И ты сбежала? — сонный разговор. И Алисия у Грегори на коленях. Он в кресле, возле растопленного камина. — Я хотела помнить, что ты меня любишь, а не то, что стала ненужной тебе… — Ты мне всегда нужна… — а на языке горечь рома, потому что Грегори тоже тяжело слышать, как ей больно. Осознавать, как он ей сделал больно. — Я не чувствую этого… — она снова задыхается и кашляет. Тело бьет мелкой дрожью, а на спине, по позвоночнику, проступает пот. И Грегори гладит эту хрупкую спину, острые лопатки и выпирающие позвонки. |