Книга Изменить нельзя простить, страница 29 – Анна Томченко

Ляля передернула плечами и посмотрела на меня из-под ресниц. Я покачала головой и подперла подбородок кулаком.

Ну за что мне все это? За что мне послали такого мужа. Я разве заслужила?

Следующий день мы с Лялей провели в компании арбуза и мороженого. Я ещё сидела, разбиралась в контекстной рекламе, раздумывая, а не взять ли таких заказов. Все же это деньги.

К вечеру у меня в голове были только ключевые слова и настройки аудитории. Я так умаялась, что не сразу поняла, почему Ляля устраивается у меня на кровати с ноутом.

— Вечер тупых американский комедий! — провозгласила подруга и похлопала по месту рядом с собой. Я сходила в душ и вернулась через полчаса как раз к самой пикантной сцене «Американского пирога». Мы с Лялей пересматривали эти фильмы черт знает по какому кругу, но от этого они становились только интереснее.

Ночь под смех двух сумасшедших прошла без происшествий. Но утром моя невыспавшаяся персона получила сообщение от бывшего руководителя: «Жду в обед в офисе. Надо пересмотреть твоё увольнение». Я вскинула бровь и дозволила начальству: «Ждите».

Понятно, что после унизительного увольнения, которое хоть было не по статье, я никуда не собиралась. Шеф, припомнив мою мстительную натуру, уточнил через полчаса: «Хочу порекомендовать тебя как лучшего специалиста». На что я так же благородно выдала: «Рекомендуйте, кто ж вам запретит».

Звонок от начальства пришёлся на завтрак и полезную, но такую мерзкую овсянку на воде.

— Ева, не глупи и приезжай. Тебе понравится, — пророкотало в трубке.

— Угу. Мне так первый парень тоже говорил, а получилось… — я многозначительно замолчала, давая возможность шефу самому придумать развязку.

— Ева. Не беси. По-хорошему прошу. Приедешь, и все решим.

После комедий мы ночью с Лялей перешли на классику и смотрели «Унесённые ветром». Видимо, я заразилась твёрдостью Скарлетт, потому что ответила начальнику совсем не то, что должна была:

— Вы меня уволили. Унизительно уволили. Я не собираюсь это терпеть.

В трубке тяжело задышали. Мне показалось, что я все же довела начальника до белого каления, монастыря или плахи, но уверенный голос заставил усомниться в собственных силах.

— Что ты хочешь?

Я чуть было не ляпнула, что развода, но вовремя одумалась.

— Тридцать процентов от стоимости кампании.

— Сдурела, девка? — рявкнул шеф, забывая, что говорит с подчинённой, а не собственной дочерью.

— Нет. Это мои страдания.

— Как-то дорого ты страдаешь, дорогуша, — заметил шеф и пошёл на сделку. — Ладно. Не обещаю. Но сначала давай поговорим. В обед. Сегодня.

Дело сдвинулось с мертвой точки.

— Хорошо, — спокойно ответила я и сбросила вызов. Посмотрела на сонную Лялю с колтуном светлых волос на макушке и призналась: — Мне, наверно, работу возвращают.

Тишина повисла. Ляля оторвала взгляд от тарелки и так неуверенно спросила:

— Ура?

Я покачала головой и отодвинула завтрак. Чмокнула в щеку подругу и скрылась в ванной, напоследок бросив:

— Рано ещё. Посмотрим, что предложит.

Я быстро приводила себя в порядок. Хотя заспанная физиономия и синяки под глазами намекали, что порядком тут и не пахло. Пришлось распаковать один из чемоданов и вытащить офисный костюм. Ляля плясала вокруг него, проводя по ткани отпаривателем. Я носилась между спальней и ванной, то забывала косметичку, то себя.