Книга Развод. Без права на прощение, страница 9 – Анна Томченко

Опять автоответчик.

Да твою мать, Крис!

Какого черта происходило?

Пока я на работе впахивал, она там с кем-то переписывалась и в гостях принимала?

Я взбесился и развернулся к двери.

— Но я думала ты сегодня на ночь останешься, — растерянно произнесла Настя, семеня за мной.

— Настен, думай свой рыжей головкой. У меня у сына сегодня день рождения. Какая ночь? — меня бесило сейчас абсолютно все. Начиная с ситуации и заканчивая плаксивыми нотами в голосе Насти.

— Но Гер, я так хотела… я думала, что мы сегодня с тобой… — начала Настя, аккуратно подбирая слова, а я перебил:

— Потрахаемся позже, Настен… — сказал я и провёл пальцами по щеке любовницы. Настя дернулась мне что-то сказать, но я уже вышел из квартиры, продолжая набирать Крис.

Какого черта.

Чем моя жена занималась пока я впахивал все это время?

Я завел машину и, почти не глядя на дорогу, вылетел со двора.

Сейчас я устрою. Сейчас я все узнаю.

Я поставил Крис на автодозвон и через пару минут автоответчик сменился на «абонент временно недоступен, перезвоните позже».

Я саданул кулаком по подлокотнику и прибавил газу.

Через сорок минут я припарковался за задними воротами участка, чтобы никого не спугнуть. Прошёл в калитку и направился к дому. Чуть ли не с ноги открыл дверь и замер как дебил в пустом холле.

Тишина была слишком подозрительной. Неправильно тихой.

Словно вообще никого в доме не было.

Я шагнул в зал и увидел прибранные детские подарки. В кухне тоже никого не было. Быстрым шагом я пролетел лестницу и остановился у двери в детскую.

Мирона в спальне не было. Только расправленная постель, висящие на стуле штанишки с футболкой.

Я медленно прошёл по коридору до нашей с Крис спальни. Документы валялись на туалетном столике. Прошёл. Поворошил бумаги. Свидетельства о рождении сына не было. Заглянул в гардеробную, где на детских полках словно ураган прошёлся. Вышел в коридор, снова детская.

Нет.

Быть не может такого. Этого не может быть.

Я спустился на первый этаж и с ужасом осознал, что ни жены, ни ребенка в доме не было.

Я остался один.

Я дождалась, когда галочки на сообщении загорятся голубым, когда Герман прочитает, а потом быстро, в два касания, удалила сообщение.

Зачем я это сделала? Не знаю.

Мелочная вредная часть меня просто давилась триумфальным смехом от того, что обломала мужу свидание с любовницей. Остальная же часть меня задыхалась от рыданий.

Я понимала головой, что невозможно оставить все как есть. Выход был один. Развод.

Я поднялась в кабинет Германа и вытащила все документы на сына. В своём ящике я собрала в папку свои бумаги. Все это сложила и вышла. В гардеробной я убрала документы в сумку, чтобы всегда были под рукой и призадумалась как мне стоило поступить.

Герман прав. Денег не было у меня своих, но пока не обнародована измена, я могла бы накопить некоторую сумму. Просто чтобы иметь подушку безопасности. Да. Так и поступлю.

Все так же стоя в гардеробе, я оглядела вещи и решила начать с детских. Что-то можно упаковать и тихо вывезти к маме, хотя очень не хотелось втягивать родителей в это.

Но вариантов не было. Не знай Данил о изменах, я бы постаралась с ним найти общий язык, но он был в теме, поэтому на него положиться не стоило.

Я упаковала чемодан со всеми новыми детскими вещами, потянулась к плечикам с зимним комбинезоном, как из детской донёсся жалобный плач. Я все бросила и прошла к сыну. Мирон, свесив ножки с кровати, обнимал себя и хныкал.