Книга Бывшие. После измены, страница 32 – Анна Томченко

— Всего ничего времени прошло, но Матвей, я с ней на связи. Я же вижу, что она неверна тебе. Ну подумай сам. Она даже выслушать тебя не захотела… — мама нудела как старая заезженная пластинка. А я просто не понимал, какого хрена происходило.

Получается, все чем я жил, все наши планы, это простой звук для Ульяны? Получается, ребёнка, которого мы хотели, хотел один я, а она соглашалась, чтобы не вызывать подозрений? Или как?

— Мам, прости, мне надо подумать, — сказал я бесцветным голосом. Такси привезло меня домой, и я долго сидел в спальне, вытащив наши с Ульяной фотографии.

Твою мать. Как же так?

Я снова набирал ее. Звонил. Звонил с другого номера, писал.

Мне казалось, мир лопнул как мыльный пузырь.

Прошла безумно длинная ночь. Я проверил все вещи, Ульяна ничего почти не забрала, ни подарков, которые я дарил, ни украшений, ни денег. Пару комплектов одежды, чемодан, сумку, сапожки…

Чертова безнадёжность накрыла куполом, и я только что и мог пить, не чувствуя вкуса. Глубоко за полночь я стоял на улице, разбитая губа давно зажила, и теперь, когда я курил, ее не обжигало огнем.

В пальцы впитался дым сигарет.

Я состоял на четверть из него, наполовину из бухла, и там какая-то часть крови и прочей херни.

Чувств только не было. Их выморозило.

Похмелье сменилось пьянкой, это непрекращающаяся какая-то история из алкоголя, отдоходняков от него и снова алкоголя.

Горло раздирал сигаретный дым. Я долбил в стены кулаками, чтобы разбить к чертям всем костяшки.

А потом я подумал, что мне плевать.

Мне плевать на то, что Ульяна ушла. Я просто верну ее обратно! Она моя жена, в конце концов. Только моя. Она у меня глубоко под кожей и даже не могла, наверно, посмотреть на кого-то другого. Я просто ее верну!

Притащу домой, и все будет как прежде.

Подумаешь, уехала, нашла другого. Она просто ошиблась! Она, наверно, устала, и ей захотелось отдохнуть. Ничего страшного. Ничего, ничего.

Я ее верну. Она только моя. Самая бесценная. Самая лучшая, самая идеальная.

Тимур все никак не мог прилететь из Египта или где он там зависал. Я забил на него. Как будто других способов нет. Я напряг старых знакомых, с которыми зарекался вообще иметь связь. Мне просто надо было узнать, где Ульяна и как с ней связаться. Я дергал общих друзей, чтобы пытались найти контакты.

Я погрузился во все это, чтобы просто сбежать от мысли, что Ульяне я реально не нужен был. Я что-то делал, с кем-то встречался, пил много, из-за этого не чувствуя вкуса сигарет, горло постоянно саднило, словно простуда никак не могла пройти.

Мне кажется, в своей одержимости я почти сошёл с ума.

До меня не могла достучаться сестрёнка. Она приезжала, я точно помнил. И что-то говорила, наверно, важное, но мне было плевать. Чувства сострадания к семье, которая видела, как я занимался самоубийством, я не ощущал. Мне просто надо было вернуть Ульяну, и тогда все наладится.

Но ни черта не налаживалось.

Мать приехала через неделю и потребовала:

— Прекрати пить!

Я поперхнулся текилой, которую хлестал из горла. Вскинул бровь.

— Я не хочу сейчас об этом говорить, — вяло отмахнулся я. — Просто оставь меня в покое. Как вернётся Ульяна, все обсудим.

Мать затряслась, как мне показалось, от ужаса, но на самом деле от гнева:

— Ты смеешь ещё мне говорить, что это дрянь вернётся? Та, которая опозорила всю семью, сбежала как последняя прошмандовка!