Книга Бывшие. После измены, страница 60 – Анна Томченко

Я не могла прийти в себя.

Просто не верилось, что все это произошло со мной. С нами.

Большая просторная кухня готова была встретить хозяйку, и я тихо, стараясь не разбудить Матвея, набрала из фильтра в чайник воды, вытащила из холодильника скудный набор для завтрака в виде яиц молока и бекона. Стараясь не греметь новой посудой, осторожно все помыла и приступила к готовке.

За полупрозрачными шторами медленно падал наверно уже не первый и даже не десятый здесь снег. Я засмотрелась в окно и поняла, что внутри что-то с хрустом лопалось. Как будто ледяной шар, что сковывал меня, наконец-то пошёл трещинами, и я почти была готова поверить в чудо. Тем более до настоящего оставалось не там много, чуть больше месяца.

Тяжёлая поступь мужа, о которой наябедничала лестница. Его тёплые руки на моей талии и сонное ещё дыхание, которое коснулось шеи, чтобы запутаться в волосах.

— Ты ушла… — фыркнул мне в волосы Матвей, и я развернулась в кольце его рук лицом к нему.

— Всего лишь на кухню… — мои губы прикоснулись к его щетине, сейчас уже не казавшейся колючей. Я ловила запах Матвея, стараясь ощутить его всем телом: немного древесный с примесью табака и без ванили. Муж устал и в усталости своей растерял большую часть своего дурного нрава. — Ты расскажешь мне все?

Под «все» я подразумевала, как он меня нашёл, почему лейтенант из дпс рассадил нас с Тимуром по разным машинам, а потом уже приехали другие полицейские, что станет с Тимуром и почему меня вместо отдела отправили в гостиницу. Матвей долго смотрел в окно, за которым начиналась небольшая ещё игривая метель, а потом нехотя кивнул.

Я подтолкнула мужа к небольшому дивану, который был как раз возле окна. Возле него стоял тяжёлый стол ещё лакированный, такой под старину. И он мне нравился настолько сильно, что я максимум перекрасила бы его в белый цвет. Когда Матвей разместился за ним, я поставила на стол чашки с кофе, которое ночью бросила в корзину чисто на автомате, разложила по тарелкам омлет с беконом и выставила тарелку с круассанами с сыром.

— Что теперь будет? — тихо спросила я.

Матвей отхлебнул кофе и пожал плечами.

— Даже если ты не напишешь на него заявление о нападении, скажем, то он все равно огребет, только уже за финансовые махинации, — Матвей вяло ковырялся в тарелке вилкой, а я понимала, что он меня знал куда лучше чем сама я. Сейчас нет, но через неделю во мне сыграла бы жалость, девочек с детства приучают жалеть всякое: котят, птичек, брошенных хомяков, и я бы пожалела Тимура. Забрала бы заявление. А сейчас…

— Тогда я просто не буду на него ничего писать… — я тоже взглянула в окно, не понимая как надо адекватно реагировать. Сейчас у меня внутри все смешалось: избы, кони, люди.

— Тогда ему светит несколько лет условно, если он вовремя сообразит, что отмывание денег через мои компании это дерьмовая затея и быстро свернёт любую деятельность в нашем регионе.

Ну в принципе это нормальная цена, которую человек бизнеса должен заплатить за предательство. Только почему Матвей такой недовольный.

— Что-то не так? — осторожно уточнила я и пересела к нему на диван.

— Все не так, Ульян… — хмуро сказал Матвей, и я прижалась щекой к его плечу, потерлась как кошка, совсем не понимая что делаю хуже — мешаю Матвею сосредоточиться. — Столько лет работать и не догадываться какое…