Книга Современная дРама, страница 32 – Анна Томченко

— Ни черта, Миш, не просто! — я срываюсь на крик. — Не просто, понимаешь? Ты два года жил на две семьи, ты приходил ко мне с ее запахом на теле, ты засыпал с мыслями о ней, ты целовал меня после того, как возвращался от неё, ты мне клялся в любви… Твою мать! Я ездила поливать эти чертовы бегонии к Спиридонову, пока ты трахал ее несколько недель! Ты после этого просишь просто дать шанс? После предательства, не мимолетного, а обдуманного, длительного и оттого более извращённого. Я хотела ребёнка! Этот ребёнок должен был быть мой! Это я должна сейчас наряжать ёлку, вешать на неё белые пинетки и выбирать коляску с кроватью. Ты украл у меня все это! И просишь дать шанс?

Я дышала рвано. Грудь распирало от обиды. Она жгла похлеще раскалённого тигля. Превращала в пепел все, что нечаянно коснулось ее краев и оседала пеплом.

— Не звони мне. Не разговаривай со мной. Не приближайся. Ты разрушил мою жизнь, ты отнял у меня мечту, взамен дав суррогат свободы. Ты последний человек на земле, который что-то получит от меня.

Я повесила трубку. Сидела, не зная что делать, то ли разреветься, то ли разбить чашку с чаем. Меня трясло изнутри. Физически чувствовался тремор всех органов.

Сколько времени я провела в этом бреду не помню. Но дёрнул в реальность меня дверной звонок. Не понимая зачем, открыла дверь и посмотрела на Васю.

— Алис, нам надо поговорить…

Глава 11

Беда не приходит одна. Зачастую ее сопровождает маленькая сумасшедшая белочка. Так вот. Походу, мое свидание с ними состоялось. Если бы можно было придумать более неудобный момент для выяснения чувств, обид и притязаний, тридцать первое декабря было бы последней датой в этом списке.

Однозначно, эти северные олени решили меня довести, если не до дурдома, то до его неотложки. Я смотрела на Спиридонова, который поспешно стянул куртку, ботинки и стоял, не решаясь пройти в зал. Что примечательно, так это его проклятые носки, которые, вразрез с привычным сценарием, были целы. Очень, очень плохой знак.

— Ииии? — сварливо осведомилась я. Вася исподлобья смотрел на меня, не начиная стенать. Я психанула и ушла в кухню. Мягкие шаги проследовали за мной. Воистину, вся выдержка женского самообладания сейчас пришла мне на помощь, в противном случае я бы выставила мужчину.

Чай остыл. Я-нет. Мне прям хотелось услышать хоть какую-нибудь гадость, чтобы с чистой совестью выпустить пар. Но поэт молчал, просто оседлал стул задом наперёд и наблюдал. Я облокотилась на столешницу, тоже вытаращилась, противно прихлебывая напиток, с присвистом.

— Я тебя люблю… — как-то отстранённо и спокойно сказал Вася, а я подавилась чаем, раскашлялась и пока искала воздух, он медленно подошёл и хлопнул меня между лопаток. Я вызверилась на него, как дракон, которому вместо молодой принцессы подсунули старую настоятельницу монастыря. Очень не добро. Потом до меня дошёл смыл его слов. Пришлось онеметь и переварить ситуацию.

— Какая-то косая и хромоногая у тебя любовь, Вась, — мужчина встал напротив меня. — Из-за неё ты ждал нашего развода, из-за неё ты молчал эти два года, что мне муж изменяет?

— А ты бы поверила, если бы я рассказал об его изменах?

Вот что за человек этот Василий? Даже ссору с ним не получается завести, потому что правду говорит. Не поверила бы.