Онлайн книга «Современная дРама»
|
— Алиса немедленно вернись! Что ты себе позволяешь? — начальство следует по пятам. — Все я себе позволяю… — обернувшись, заверяю Виталия Андреевича. — Уволю! — цедит он через стиснутые зубы. — Да пожалуйста… Глава 17 Помните как у Булгакова: «Она несла в руках отвратительные, тревожные желтые цветы…». Так вот, я тоже, как Маргарита несла эти цветы. И вовсе они не отвратительные. Каждый месяц для меня со своим ароматом. В декабре это сочные мандарины и хвоя. Январь ещё окрашен этим цитрусовым запахом. Февраль пахнет почему-то всегда стылым морозным облаком, такие сосульки с крыши на вкус. А вот март это мимоза. Пряная, приторная, ещё с советским флером: бабушка обождала ее и на восьмое марта в ее старенькой квартирке с бумажными обоями и эмалированным чайником во всех вазах стояла мимоза. Она осыпалась сначала воздушной пыльцой, а потом на трельяже все застилалось ковром желтого цвета. Я несла эти цветы. Целую охапку, что не умещалась в руках. Завидев бабушек на рынке с тонкими веточками, в меня вселилась героиня «Мастера и Маргариты» и я скупила все наличествующие букеты. И шла по тротуару в чёрном, ещё зимнем, пальто, которое стало грязного цвета из-за жёлтых мимоз. Под ногами мешался разбухший снег, он коварно прятал под собой недельную наледь и сапоги, с непривычки, на каблуках все время разъезжались. Смотреть под ноги было не удобно: любой поворот головы окунал меня в солнечную дымку. Мимоза в ванне это стильно. И сильно. И ароматно. Все конусные, продолговатые предметы: банки, чашки, колба от кальяна, все переехало в санузел и наполнялось водой. А цветы небольшими порциями трамбовались в них. Когда последняя ваза заняла прикроватную тумбочку, я обернулась на спальную дверь. На ней висело коктейльное платье кремово-желтого цвета с пышный фатиновой юбкой чуть ниже колена. Мой наряд на сегодняшний вечер: корпоратив в честь восьмого марта. Меня не уволили. К счастью или горю не могу сказать точно. Только пожурили немного, дескать негоже девице выказывать столь дурной нрав и, если уж с одним писателем у вас было нечто большее чем работа, не стоит выносить это из спальни. Я тогда так опешила, что подавилась собственным ядом, но все-таки уточнила, что это уважаемый Виталий Андреевич внёс то, что у меня в спальне в работу, но никак не наоборот. Шеф не обиделся, лишь признал мою правоту и больше к этой теме не возвращался. Хотя каждую встречу с гением литературы проводил в обход своего списка встреч, видимо, чтобы не травмировать мою психику, а то она потом травмирует все остальное у остальных. Меня такой расклад устаивал и жизнь без вывертов потекла размеренной рекой. В свободное время я страдала всем чем можно: читала слезливые дамские романы, обновила свой английский, шастала по выставкам и театрам. Делала все возможное, чтобы противная память не подкидывала каверзные воспоминания. Корпоратив проходил в небольшом уютном ресторане, что стоял на берегу озера. Всей красоты этого места из-за противного марта с его оттепелью и морозами сейчас было не разглядеть. Я сидела в баре и рассматривала своих коллег, которые сбивались в стайки и шушукались. Бухгалтерия полным составом нахваливала начальство, хоть и скрежетала зубами по поводу таких трат. Маркетологи рассыпались по залу, как разноцветные шарики, что выпустил из рук восьмилетка. Они что-то обсуждали, прикидывали как бы лучше разработать стратегию продаж. Юристы с надменными физиономиями лениво делились последними изменениями в авторском праве. А я держалась от всех их подальше. Не то чтобы за прошедший год я так и не нашла общего языка с коллегами, просто трудно быть весёлой, когда тебе хочется чьи-нибудь кишки на люстру намотать. Народ ощущал мои кровопролитные желания и сам держался подальше. Правда глава юротдела отличался феноменальной тупостью. Нет, мужик то он был умный, только прямого «отвали» не понимал. |