Книга Современная дРама, страница 54 – Анна Томченко

— Если у тебя и с чаем напряжёнка, согласен на вино.

А вот тут я была не согласна. Мы ещё не настолько… Точнее я ещё не так сильно благодарна, чтобы поить его вином. И это не правильно. А вдруг он подумал, что я на что-то намекаю. Или того хуже, что мои страдания это нервоз перед… Да нет. Это ж Вася. Он же умный. Злой и умный. Ага.

— Чем это у тебя так смердит? — повёл носом писатель, после щелчка дверного замка. Скинув в его руки пальто, я быстро пробежалась по квартире, ища следы преступления Ириски. Мин не было. Вернулась в коридор, где Вася развешивал на плечики верхнюю одежду и призналась:

— Это мимоза.

— Отвратительные цветы, — передернул плечами мужчина, а я воззрилась на него со священным ужасом.

— Только не говори, что мы повторяем сцену из «Мастера и Маргариты»… — я хлопнула включателем, чтобы зажечь подсветку.

— Я не настолько люблю Булгакова, — он прошёл в ванну и вымыл руки. Догнал меня на кухне, где я вытаскивала из запасов сыр, орехи, мёд и бутылку полусухого. — А вообще, зачем тебе столько цветов? Ты бабок на рынке оградила?

В голове всплыла картинка, где я зажимаю в ладони банку с солеными огурцами, тыкаю ей в спину пенсионерки и замогильным голосом требую: «Мимозу на стол или прощай пенсионный». Я хрюкнула, задавливая неуместный ржач и под прикрытием дверцы шкафчика, откуда вытаскивала сырные снеки, покаялась:

— Просто я очень люблю эти цветы.

Выглянула. Вася вертел в руках штопор. Так задумчиво, словно беличью кисть художник авангардист. А потом вернувшись в реальность, обронил скупое:

— А я ненавижу… Аромат нищеты.

Мы разместились в зале на диване. По разным сторонам. Словно два дуэлянта, разделённые вместо черты тарелкой с закуской. Символично коснулись пузатыми боками бокалов.

— Знаешь… — начал Вася, продолжая нелепый разговор о жёлтых цветах. — У бабули была квартира в центре. Старая, такая добротная сталинка на три комнаты с огроменной кухней и почти таким же холлом. А вокруг уже тогда новостройки. И дети такие же, пафосно неприступные. И я, сопливый тощий мальчишка, что не вливается в их компанию.

Он взъерошил волосы и откинул голову на спинку дивана. Пальцами поводил по ободку бокала, как будто решая, стоит ли дальше рассказывать. Я в своём пушистом платье с безразмерной юбкой притихла, боясь спугнуть воспоминания. Всё-таки как бы долго не были мы знакомы, но этот отрезок жизни писателя я не знала.

— В третьем классе я понял, что дерьмо обычно в самой цветастой обертке прячется, — мужчина встретился со мной взглядом. Я достойно выдержала проверку. — Они все в брендовых шмотках и я, в перешитых штанах, потому что денег не было. Пенсии бабули не хватало на еду. Мать — типичная инфантильная кукла, которая совершила самый серьёзный подвиг- родила меня. И на этом посчитала, что ее работа окончена. И батя… Вечный суетолог, что пытается влиться то к один «браткам», то к другим. Девяностые. Мутные схемы. Отжатые киоски. Все это было в моем детстве. Потом отцу пришла в голову идея свой бизнес открыть, ты что, девяностые же, каждый первый бизнесмен.

Вася глотнул вина, перекатывая на языке кисло-сладкую жидкость с ароматом ягод и каких-то пряных трав. Пример оказался заразен и я сделала то же самое. Правда, не рассчитала объема и чуть не изгваздала платье и обивку дивана.