Книга Современная дРама, страница 94 – Анна Томченко

В квартире меня презирала Ириска. Это невероятно плохо, когда тебя презирает собственная собака, вынужденная ночевать одна и делать свои дела на пелёнку. Я постаралась задобрить любимицу кроличьим лакомствами и вытянула ее погулять. В сквере, возле дома шатались такие же собачники как и я, кто-то сонно тянул своего старого лабрадора, который тоже хотел спать. Кто-то бегал весь такой на позитиве и, как мне казалось, на наркоте, ибо какому нормальному человеку взбредёт в голову носиться в восемь утра по гравийным дорожкам. У кого-то вальяжно вышагивал коржик, подтягивая своего кожаного к кустам шиповника.

Прогулки по утрам они такие, уютные, как ещё остаток ночного сна в пелене грёз. И любое резкое движение способно его разрушить, будь то сигнал машины, крики грузчиков у продуктовых или телефонный звонок.

Я задумчиво глядела на экран с широкой надписью «Постельный террорист» и впервые не знала как поступить. У нас ведь ничего плохого не случилось, но почему так некомфортно? Я однозначно что-то упустила во вчерашнем вечере и это не три оргазма и украшения стоимостью в полмиллиона. Но что?

Мобильник замолк, я расслабленно выдохнула, но не тут-то было. Один наглый мужик не понимает намеков и продолжает трезвонить. Дама с чихуахуа прошлепала мимо и недовольно вытаращилась, словно я, как в старь, жуткая ведьма, что своим хохотом мешает спать добрым людям. Показывать язык плохо, но если очень хочется- можно это сделать в спину.

На четвёртом звонке я сдалась и, без расшаркиваний, спросила в трубку:

— Что? — надеюсь прозвучало не сильно агрессивно.

— Ты где? — почему на этот простой вопрос всегда хочется ответить рифмованно? Не мой типичный стиль разговора, но прям так и подмывает.

— В парке… — все же решила не портить человеку утро.

— В каком? — голос, спросонья приглушённый, приобретал оттенки.

— Возле дома, выгуливаю собаку.

— Так ты не только что уехала? Какого черта, Алис? — а это Никита начинает злиться. Мне честно не хотелось терять свою корону беспроблемной бабы, но не судьба.

— Мне не спалось, — призналась я, одергивая Ириску от клумбы.

— Понятно, — протянул он таким тоном, что поневоле задумаешься, а чем это грозит. — Мы сегодня уезжаем?

На эти выходные Ник позвал меня в загородный комплекс в лесу. Охотничьи домики, минимум людей, максимум свежего воздуха. И сначала эта идея очень импонировала, а теперь…

— Я не хочу, Никит, — может сказать правду иногда легче, чем выдумывать дурацкие отмазки?

— Понятно… — снова это его «понятно» с привкусом разочарования. — Я буду там в обед, хочешь — приезжай, хотя… Нет, не приезжай. Я буду занят.

Гудки отпечатались в мозгу так невыносимо, что проще было вынести покойника, чем этот звук из моей головы. Я убрала телефон в карман юбки. Чем он там занят будет?

В самом начале, когда ещё наша постель была не настолько устойчива и мы примерялись друг к другу, в одну из темных ночей я внезапно спросила у Ника:

— Почему я? — мягкие простыни помнили горячие стоны и я разомлевшая стала поразительно смелой. Настолько, чтобы получить ответы на вопросы.

— Не знаю, — он, не поворачиваясь ко мне, пожимает плечами, — интересно стало, не мой формат…

— Любопытство воистину двигатель самых нетривиальных поступков, — я подтягиваюсь ближе, пристраивая голову у него на плече, он машинально запускает пальцы в мои волосы.