Онлайн книга «Современная дРама»
|
Ну и лицемерная же я дрянь. Как же безразлично. Да в меня бес вселился при одной только мысли, да я все свои развратные комплекты приперла, да, черт возьми, я показалась мужчине всей женской мечты в том проституточном купальнике. — Алис, — хриплый голос выдёргивает меня из мыслей, — ты что сейчас ревнуешь? Да как он посмел так плохо обо мне подумать? Я просто… — Что? Нет, ты что? — Алиииса… — мурлычет мужчина, одним плавным движением оказываясь рядом и разводя мои ноги, чтобы притянуть к себе. И я… Дьявол! Он так меня на что угодно уговорит. Глава 28 Снег. Он рыхлый. Пушистый. А ещё ледяной. Он сонно летит по мостовым, обволакивает в липкую пену фонарные столбы. Он прикрывает всю грязь, что прячется на улицах города, как умело сшитое модисткой венчальное платье, скрывает изъяны немолодой невесты. Он холодит пальцы, которые становятся мокрыми, только не всегда от него, все больше от слез, которые льёт девочка гимназистка из-за плохих оценок. Он дарит забвение для всего сущего, что на время пурги и затяжных снегопадов укроется под тонкой коркой наста. Белый снег. Он так коварен, что способен заявиться в лето. Поселиться глубоко в сердце, вымораживая его изнутри. Он запугает горячее солнце и оно скромно провалится за горизонт раньше положенного, чтобы на несколько часов дать буре разгуляться. Мне никогда не снился снег. До того ноября, когда я осталась одна. И вот сейчас он снова приснился. Заморозил все чувства, укрыл провода нервов мягкой бахромой, затопил душу непроглядной тоской, как самая длинная ночь в году, когда ещё не понятно наступит рассвет или нет. И я лежу в этом жарком августе и задыхаюсь от мороза. И ночь, горячая, томная, яркая блекнет перед щемящей белизной снежного полога. И лежать становится невыносимо. Слышать дыхание Никиты, ощущать тонкую простынь на нас двоих, греться о его тело. Я не выдерживаю и встаю с постели. На часах нет ещё и половины пятого, но рассветные сумерки раскрашивают в молочные оттенки персика небо. Я прижимаюсь носом к холодному стеклу и смотрю. Почему кошмары, как неожиданно приехавшая теща, не могут предупредить о своём явлении? Почему, вообще, снятся кошмары? И почему мои всегда про снег? Я щелкаю кнопкой чайника. Присаживаюсь на столешницу и бдю. Наверно, навеки вечные я возненавидела зиму и Новый год. Они у меня будут ассоциироваться с разводом, крахом жизни, переломанной судьбой. Стоит обратиться к Фрейду, чтобы досконально проработать этот момент, но потом я вспоминаю, что старик был больше по эросу и решаю, что плевать на снег, это все же не Эдипов комплекс. Никита подбирается неслышно. Он большой, брутальный, но ходит, как кот на мягкие лапах. И я каждый раз вздрагиваю от горячих прикосновений. — Ещё рано… — он обнимает со спины, уютно трется носом мне в шею и мне становится теплее. Не снаружи. — Кошмар… — Какой? — ему не обязательно об этом спрашивать. Наверно, он и права не имел на этот вопрос, потому что он обязывает больше, чем просто постель, но я отвечаю. — Снег… Ненавижу зиму, — почему-то всхлипываю, как будто на улице буран, сопли на шарфах и лютый мороз. И мне надо через все это пробраться. — Хочешь не будет этой зимы? — он перебирает пальцами мои волосы и дышит в ключицу. — Давай улетим на зиму в Сочи или к туркам? Ммм? |