Книга Осторожно, злой босс, страница 68 – Марта Вебер

— Никочка! Ты тоже ранняя пташка, как и я? — она улыбнулась мне, и я расслабилась. Второе моё переживание было связано с тем, что я с Машей испортили родителям босса вчера праздник. Но, кажется, она не сердилась на меня.

— Да, люблю встать пораньше. А вот моя дочь явно не в меня. Может спать почти до обеда. И лучше её не будить слишком рано, а то огребают потом все — я засмеялась.

— Проходи, я тут кофе как раз сварила. Будешь?

— Не откажусь. — Я присела рядом с тем местом, где только что сидела мама Дмитрия Романовича.

— Ника, а у тебя есть муж, или молодой человек? — вдруг спросила она, и я даже застыла от подобного вопроса. Интересно, к чему она клонила?

— Эм-м-м, сейчас нет. Я одна, так получилось, что мы с отцом Маши никогда не были женаты, а после рождения дочери у меня никаких отношений не было.

— Это замечательно, точнее, я неправильно выразилась… В общем, а какие отношения у вас с моим Димой? Прости, если вопрос некорректный, но не умею я эти все хитрые шашни и намёки плести, мне легче человека в лоб спросить.

Я немного стушевалась. У нас не было никаких отношений с Дмитрием Романовичем, но проблема была в том, что он мне, кажется, начинал нравится. Иначе к чему все эти реакции моего тела, и сны.

А вот зачем Антонина Семёновна завела этот разговор? Я слышала, когда богатые родители были недовольны выбором сына. Может, она думала, что мы любовники, и решила сразу обозначить, что она не видит меня рядом с ним? Что ж, это было бы для меня весьма понятно.

— Не волнуйтесь, между нами с Дмитрием Романовичем ничего нет. Только рабочие отношения. Он мой босс, я его помощница. И, на большее я и не претендую.

— Очень жаль. — удивила меня своей реакцией мама босса. Она подставила руку под своё лицо, задумавшись, и медленно помешивая ложкой кофе в своей чашке. — Не буду скрывать, Ника, я за него очень переживаю. Понимаешь, я просто его не узнаю последние года. После этой аварии… ты же знаешь про неё, да?

Она посмотрела на меня, и я кивнула.

— После аварии моего мальчика словно подменили. И самое страшное для меня, как для матери, что прошло уже больше двух лет, а он словно закрыл своё сердце для других женщин. Теперь я боюсь, что он на всю жизнь останется один. А самое страшное для человека, это я уже сейчас понимаю, когда мне глубоко за пятьдесят, обернутся назад на свою жизнь, и понять, что много что сделал, а для кого всё это было, если рядом с тобой нет того самого человека.

Из глаза Антонины Семёновны выкатилась слезинка, но она быстро утёрла её ладошкой.

— Мне показалось, что с тобой он снова начал немного открываться, но, видимо, просто показалось.

Она мне вежливо улыбнулась, и поставила чашку из-под кофе в раковину.

— Ладно, что-то я засиделась сегодня. Пойду во двор, полью свои цветочки.

На этих словах она покинула кухню, а я осталась сидеть, размышляя над тем, что только что услышала.

Дмитрий Романович предлагал нам с Машей остаться дома у его родителей, пока он съездит на фабрику, но дочка была в гипсе, ничего особого уже не чувствовала, и ей, вдруг оказавшейся в таком «одноручном» положении, было немного скучно, поэтому я попросилась всё же поехать с ним.

На фабрику, куда мы собирались, нас вёз Виталий, брат босса. Мы с Машей подошли к машине чуть раньше, а Дмитрия Романовича на пороге остановила Антонина Семёновна.