Книга Измены. Мы принадлежим друг другу, страница 19 – Ая Сашина

-Ты подумал это твой сын? – принимаюсь смеяться так громко, как только могу. Только бы не сорваться, только бы не показать Никите, как трясется внутри меня сердце, как кружится от страха голова.

Щурит глаза. Пронзает ими меня насквозь. Раньше я бы, наверняка, засмущалась, увела взгляд в сторону. Но не сейчас. Не после того, через что пришлось мне пройти из-за него. Не теперь, когда на кону спокойствие моего ребенка.

-Нет?.. Так сколько ему? Ты не ответила.

-Какая разница?

-Светлые волосы. Голубые глаза, - перечисляет Романовский то, что совпадает у них с Темой.

-Больше ни у кого, кроме тебя, нет ни голубых глаз, ни светлых волос? – снова насмехаюсь. – Ты, конечно, всегда был о себе высокого мнения, но сейчас, по-моему, это уже откровенный перебор!

Меня начинает трясти от ярости. И я не хочу, чтобы Никита это видел. Пора прекращать этот разговор.

-Прощай! – сколько этих «прощай» уже сказано. Поворачиваюсь, чтобы пойти к сыну, но моё запястье тут же оказывается во власти горячей мужской ладони.

-Ну, почему же прощай?.. Давай выясним всё до конца! Ведь ты права… Есть тот, у кого такие же голубые глаза… Такие же светлые волосы… И имя его Александр… И он тот, кого я просил позаботиться о тебе после того, как уеду… - с каждым словом голос Никиты набирает силу. – Это его сын???

Боже… От страха ощущаю себя будто в невесомости.

-Да!

Глава 11.

Никита

Я ведь чувствовал какой-то подвох, когда завтракал с отцом. Так вот откуда его амнезия, его непонятное волнение. И теперь понятно, откуда у Оли квартира, бизнес. Всё определенно встало на свои места.

-Молодец отец! - киваю, как заведенный, пытаясь уложить информацию в своей голове.

Он и Оля… В то время, как я пытался выжить в чужой стране, пытался не сойти с ума. А еще звонил ему, просил помощи. Знал бы тогда, если бы вообще мог представить подобное, послал бы его ко всем чертям. Да лучше сдохнул бы, но ни за что не принял его помощи.

-Молодец! Определенно лучше, чем его сын, - произносит Оля дрожащим голосом. Не сводит с меня высокомерного взгляда. Словно на противное насекомое смотрит.

Вот, значит, как…Сильно припечатала. Удар ниже пояса. Проглатываю унижение.

-И в чем же лучше?

-Во всем! – фыркает, не раздумывая ни секунды.

-Старый конь борозды не портит, да?

-Да! – ей ни капли не стыдно. В глазах читается превосходство.

-И куда так быстро подевались все твои принципы, слезы, слова о том, как ты любишь семью? У отца оказалось денег больше, чем у меня? – делаю само собой напрашивающееся предположение.

-А у тебя они были? Ты ведь жил на деньги Саши – сам ты ничего не зарабатывал. Паразит, одним словом.

Её слова правдивы. Наверное, оттого так больно впиваются в сознание, проникают под кожу, вызывая отторжение.

-Я думал, ты другая… - произношу с сожалением. С разочарованием. Столько лет я думал, что обидел её, что, возможно, разрушил её семью, что она сейчас страдает. А оно вот как всё обернулось. Да она только выиграла от того, что прежняя семья распалась.

-Я тоже думала ты другой. А ты по факту оказался простым говнюком.

Сжимаю зубы. Слова, которыми так легко бросается Оля, начинают откровенно нервировать. Не позволю вытирать о себя ноги. Если она думает, что находится под защитой моего отца и ей позволительно подобное, то глубоко ошибается.