Книга Плохой для недотроги. Моя!, страница 35 – Ая Сашина

— Он рядом, да? Скажу, что я убью его, когда увижу! — доносится до меня чей-то взбешенный голос.

— Пока. Пока! — Ангелина завершает разговор и сует мобильный в карман шорт.

— Ну, и кто меня убивать собрался? — уточняю, даже не пытаясь скрыть, что слышал всё. — Знакомство с твоей семьей, как я понимаю, будет не из легких.

Ангелина молчит. Видимо, согласна со мной и не знает, что сказать.

— Это Поля! Дочка мачехи, — всё же принимается объяснять. — Она хорошая. Просто защищает меня всегда. Ты ей понравишься. Но нужно время, чтобы все тебя узнали так, как я.

— Не хочу тебя разочаровывать, но так, как ты, меня не узнает никто. Только ты здесь… — стучу по груди. — Под кожей. В каждом биении сердца. В каждом вдохе.

Её глаза опять на мокром месте.

— Где ты этому научился? — спрашивает, стараясь скрыть бьющие через край эмоции.

— Чему именно? — не очень соображаю. Меня уже ведёт от того, что мой Ангел так близко.

— Так красиво говорить… Есть какие-то специальные курсы?

— Я не знаю, красиво это или нет. Я говорю лишь то, что чувствую, — шепчу, приближаясь к её губам. Кажется, мне уже достаточно разговоров.

— Я боюсь, что после разговора с Полиной сюда вечером может кто-то приехать. Для проверки, — несколько невнятно шепчет Ангелина.

Мои губы стремятся всё ниже по её тонкой шейке. Черт… Не хочется сейчас думать, но, кажется, Ангел права.

— Значит, сейчас я попрошу… у тебя прощения… за то, что утром так… повел себя, а потом мы… поедем сами к ним… сдаваться, — чередую поцелуи со словами. — Такой вариант подходит?

Наверное, подходит. Потому что Ангелина крепко обнимает меня и, чуть подпрыгнув, обвивает длинными ногами мою талию.

Ангелина

Когда я приезжаю домой, в сборе все: папа, Таня, Полина с мужем. Так получилось случайно, но… забавно — они сидят сейчас за столом, я стою перед ними. Они словно судьи, которые будут решать мою судьбу. Хорошо хоть, Оливка прибежала ко мне, как только я вошла. Словно обезьянка она залезла мне на руки и крепко обняла, придавая сил и душевного спокойствия.

— Ты одна? — Таня будто отмирает, вскакивает со своего места и несется ко мне.

— Да, — опускаю Оливку на пол, кладу сумку на диван. — Ужинаете?

— И ты присаживайся, дочка, — приглашает к столу папа. — Как доехала, всё хорошо?

— Всё хорошо, — киваю. — Руки сейчас помою и присоединюсь к вам.

Иду в ванную комнату. Следом, конечно же, несутся Таня и Полина.

— Рассказывай, — дергает Поля, когда я молча намыливаю руки.

— Что именно? — как могу, прячу счастливую улыбку.

— Мама, я её сейчас придушу собственными руками, — бесится Полина. — Мы тут за неё, значит, переживаем, а она от счастья светится, как фонарный столб.

— Ну, и пусть светится! — Таня встает на мою сторону. — Это ведь самое главное.

— Помирились? — подруга после слов матери несколько остывает.

— Помирились. Он вечером приедет. Еле уговорила, чтобы сейчас не пошел со мной. Понимала, что мне нужно подготовить вас всех.

— С нами то проблем особых не будет, а вот с папой придется объясниться, — говорит Таня. — Он очень сильно переживает за тебя. Считает, что не доглядел.

— Я поговорю с ним наедине, после обеда, — соглашаюсь.

Возвращаемся к столу. Все усиленно делают вид, что ничего особого не происходит. Вот только Оливка вносит коррективы в нашу более-менее удачную постановку.