Книга Сводные. Дерзкие игры, страница 61 – Ая Сашина

Юля мило улыбается, и мне тут же хочется поцеловать её так сильно, чтобы забыла о своих насмешках неуместных. Неужели не видит, что я реально на грани?

— Подождем с путешествиями, пока твоя нога заживет.

— Билет в один конец, братик. И путешествие одиночное. К моей ноге ты никакого отношения не имеешь.

— Мелкая… — подхватываю её на руки и опускаю на кровать. Придавливаю сверху так, чтобы даже мысли не возникло о том, что сможет выбраться из этой ловушки. — Не надоело измываться надо мной?

— По-моему, это ты надо мной измываешься. Как еще назвать то, что ты сейчас делаешь?

— Я пытаюсь до тебя достучаться. Вот, что я делаю.

— Нет, ты пытаешься меня раздавить, — шепчет она, тяжело дыша.

— Давай начнем всё сначала, — прошу, отодвигаясь чуть в сторону и давая сестре больше кислорода. — Ну, прости меня за всё, что я натворил. Я уже давно всё осознал.

— Что именно осознал? — отворачивает лицо от меня, чтобы я не поцеловал её в губы.

— Юль… — прикасаюсь губами к её виску, щеке, подбородку. — Прости… Я не могу, когда между нами такая пропасть. Ты мне нужна, как воздух. Без тебя я погибну.

*

А-а-а… Я готова сорваться и поддаться искушению ответить на сладкие поцелуи.

Прикусываю изнутри щеку, чтобы стало откровенно больно. Нельзя слушать Руслана. Нельзя так быстро прощать его. Пусть сполна прочувствует то, через что заставил пройти меня саму.

— Мне тоже нужен воздух… — подхватываю его последние слова. — Слезь уже с меня. Поверь, убегать я не собираюсь, — выдавливаю из себя очередную улыбку, хотя это безумно тяжело делать. Не знаю, сколько еще смогу играть в эту игру. — Сколько времени, кстати? — интересуюсь искренне. — Девчонки должны приехать.

— Опять? — бесится брат. — Ты специально их позвала?

— Специально? — делаю вид, что не понимаю. — А… Ну, конечно, специально, чтобы не заскучать здесь.

— Я не об этом.

— И вообще… Чем они тебе не угодили?

— Киселева ненавидит меня. И они мешают нам с тобой.

— Нам с тобой? — снова искусственно смеюсь. — Нас с тобой нет! И если Даша тебя ненавидит, то, значит, есть за что. Разве я не права?

— Лично ей ничего плохого я не делал.

— Ты обманул всех! — вот тут меня уже разбирает откровенное зло. — Ко всем втирался в доверие, хотя, что на самом деле было у тебя внутри, одному Богу известно. Строил из себя такого веселого, компанейского… А на самом деле камень за пазухой прятал.

— Я уже извинился, — вид действительно виноватый.

— Перед кем?

— Перед тобой.

— А при чем здесь я, если ты их тоже обидел? Проси прощения в таком случае и у них.

Лицо Руса перекашивает от недовольства. Видно, как претит ему подобный поворот событий. Не хочет он унижаться перед кем-то и признавать свои ошибки. Не привык.

— Попрошу, если после этого ты простишь меня, — выдвигает условия. — И перестанешь вести себя так, будто тебе действительно наплевать на меня.

Наплевать… Как же… Хочется одновременно и придушить, и зацеловать!

Так, Лисовская… Не поддавайся на эти уговоры. Всё равно Рус хочет легко отделаться. Нельзя так легко его прощать!

— Это будет первым шагом… — говорю тихо, пока в моей голове формируется какая-то явно гениальная идея.

— Первым шагом? — не понимает.

— Да. Первым!

— И сколько будет этих шагов? — возмущенно спрашивает Борзов.

— Пока я не поверю тебе снова.

— Я сойду с ума так долго ждать, — в очередной раз пытается поцеловать меня в губы.