Книга Измена. Во все тяжкие, страница 100 – Ая Сашина

-Конечно. Спрашиваешь еще. Что случилось? – по её лицу понимаю, что она чем-то взволнована.

-Сейчас покажу… - подходит ближе и кладет передо мной свой мобильный.

С интересом смотрю на экран. А… Это… Ну, ничего особенного или нового. Для меня по крайней мере.

-И? – откидываюсь в кресле, притягивая Олю к себе на колени.

-Саш… Это ты сделал?

-Нет, - вздыхаю. - Ты же сказала, что ничего не нужно предпринимать, что тебе безразлично и ты хочешь всё оставить в прошлом.

Проницательно смотрит на меня. Не сводит глаз. Щурится. Понимаю, что не верит. Хочет, но у неё не получается. Умная девочка, потому и не получается.

-Это ты… - уже не спрашивает, а ставит перед фактом. Встает с моих колен, отходит на шаг. Из-за волнения не может усидеть на месте.

Врать не хочу. Если бы Оля больше не затрагивала эту тему, то пусть бы так и оставалось всё: мол, судьба, и я здесь совершенно не при чем… Но раз Оля настаивает…

-Я не мог иначе. Этот уродец заслуживает, как минимум, подобных проблем. Как максимум, он должен остаться совсем с голой задницей.

-Надолго закрыли кафе?

-Сейчас?.. Не знаю, - пожимаю безразлично плечами.

-Сейчас? А будет еще потом?

-Потом однозначно будет! И срок там определен четко. Навсегда!

Оля вспыхивает. Черт… Нихрена не понимаю. Ей что… Жаль бывшего? Это еще что за новости?

-Откуда вдруг такая жалость? – искренне пытаюсь понять.

-Мне не жалко Володю, если ты это имеешь в виду. Но… Переживаю за Вадима и Алину, -признается через секунду.

-Твою мать… - не сдерживаюсь. – Какие Вадим и Алина… Не помню, чтобы они так думали о тебе, хотя ведь прекрасно знали о том, как тебя опрокинул бывший, как вовремя изменил документы.

Хмурится. Понимает, что я прав. Но всё равно чем-то недовольна. Значит, есть что-то еще…

-Дальше… - стараюсь говорить спокойно. Знаю, что Оля чересчур чувствительна. С ней нужно аккуратно. Не хочу, чтобы закрывалась от меня. Хочу, чтобы рядом со мной чувствовала себя в полной безопасности.

-Маша… Как Володя будет обеспечивать её, если кафе закроют? – выдает она свой самый главный страх.

-О-о… - вздыхаю. Хватаю Олю за руку, снова притягиваю к себе и обнимаю так, чтобы перестала молоть чушь. – Глубже на ситуацию смотри… Зри в корень… Если папа не сможет удовлетворять её потребности, может, дочь наконец вспомнит, что у неё есть и мама?.. Цинично, конечно. Но ситуация такова, какова есть.

Молчит. Переваривает информацию. А потом обнимает меня. Утыкается холодным носом в шею. Сопит, как маленький ёжик.

-Спасибо…

-Перестань… - справедливость хоть иногда должна торжествовать. И я не хочу слышать никаких благодарностей по этому поводу. Любой нормальный мужик не смог бы оставить подобное безнаказанным.

-Виталий Олегович не зря гордился тобой! Ты самый лучший!

-Скажи еще, что ты там плачешь… - пытаюсь заглянуть в её глаза, но она противится. – Папа и тебя ведь любил. Ты тоже самая лучшая! – целую макушку, до которой только и могу сейчас дотянуться.

-Сейчас точно буду плакать… - Оля поднимает голову.

Как я и предполагал, большие глаза полны слез. Надо срочно отвлекать её от разведения бесполезной сырости. Ненавижу, когда она плачет.

-На танцы идешь сегодня? – смотрю на часы.

Помогает… Оля часто моргает, затем утвердительно кивает.

-Заканчиваешь, как обычно?

-Да. К восьми приеду к тебе.