Книга Измена. Во все тяжкие, страница 47 – Ая Сашина

-Как ты можешь доказать обратное? – стою упорно на своем. Возможно, я действительно несу полный бред, но как иначе?.. Как? Я точно знаю, что не могла подцепить гонорею где-то на стороне. Я уже всё передумала. Не спала всю ночь, отпросилась до конца недели с работы, понимая, что работник из меня сейчас никакой… Время идет, но никаких мало-мальски нормальных объяснений тому, как ещё могло случиться подобное, у меня нет.

-Никак не собираюсь опровергать этот бред. Мне хватает того, что я знаю. Ты больна, я здоров. Какие ещё могут быть сомнения? В чем?

Очень сильно стараюсь не принимать близко к сердцу его ядовитые слова. Пусть всё это дерьмо остается с ним. У меня своя правда, и все его лживые унижения не смогут поколебать веру в себя.

-Конечно, чтобы признать ошибку, - задумчиво произношу я, - тем более такую чудовищную, нужна смелость. Жаль, что ты не обладаешь ею, - перевожу взгляд на мужа. Ищу в его глазах хотя бы маленькую крупицу раскаяния. Отчаянно ищу. Но поиски обречены на провал.

-Закрой свой рот, - жестко пытается осадить меня Володя. – В последние два дня твой язык опережает разум. Если он у тебя, конечно, ещё остался. Разум, я имею в виду, - он медленно направляется ко мне.

-Мой разум, как и моя голова, всегда на месте. Это ведь только у мужчин две головы, - собственные слова повергают меня в шок. Зачем я это говорю? Реакция Володи на продолжение фразы может быть неоднозначной. – Одна на плечах, а другой вы думаете.

В этот миг раздается звонок мобильного мужа. Моё спасение?.. Не знаю, чем закончился бы наш разговор, если бы Володя, бешено сверкая глазами, сейчас не вышел на улицу. В какую-то секунду мне показалось, что он сейчас подойдет и ударит меня. Однако это предположение почему-то не вызывает боли сильнее той, что я уже испытываю. Разве может физическая боль сравниться с душевной?

Хочется громко орать от беспомощности, от понимания того, что всё уже произошло и ничего уже не исправить. Измена однозначно имела место быть. Хочется встать на колени и слезно молить Бога о том, чтобы ничего этого не было, чтобы я сейчас очнулась, и оказалось, что мне всё просто приснилось. Огромнейшая волна боли снова накрывает, когда понимаю, что то, что сейчас происходит, – заключительная

Глава нашей истории. Всё, что будет потом, – эпилог. Эпилог, который станет для нас в то же время и прологом новой жизни. Вот только есть одна проблема… Я не хочу новую жизнь. Не хочу!!! Хочется топать ногами… Верните мне мою жизнь! Верните мне мою семью!

Пока Володя с кем-то очень эмоционально разговаривает по телефону, я беру ключи и, не чуя под собой ног, иду к машине. Не хочу больше выяснять отношения. Прекрасно понимаю, что Володя всё равно будет винить во всем меня и отчаянно открещиваться от того, что именно он сам мне изменил и принес в дом заразу. Семьи больше нет, а мои розовые очки разбиты вдребезги.

Маша уже ждет меня возле ворот школы. Усевшись в машину и поздоровавшись, пристально рассматривает меня.

-Как дела? – растягиваю губы в улыбке, только уголки всё равно уныло ползут вниз.

-Нормально, - буркает дочь, не сводя с меня буравящего взгляда. – А с тобой что? Снова плакала? Что у вас с папой случилось? Почему вы мне не говорите?

-Посидим где-нибудь? – предлагаю я, отчетливо понимая, что действительно нужно попытаться поговорить с дочерью. Она уже взрослая. Нельзя вести себя с ней так, словно она ничего не понимает.