Книга Внутри, страница 20 – Катрин Корр

— Почему мне кажется, что ты собралась уезжать?

— Потому что тебе не кажется, — говорю с улыбкой. — Уже поздно. А мне ещё до города добираться.

— И это первая причина, по которой ты должна остаться здесь на ночь, — отвечает Вероника. Началось! — А вторая заключается в том, что завтра воскресенье. И тебе ничего не мешает встретить его в родительском доме подальше от города.

Вот для чего следовало давно завести кота, который нуждался бы во мне круглосуточно.

— Мам…

— Прошу тебя, милая! — берет она меня за руки. — Вечер продолжается! Посидите с подругами на пирсе с бокальчиком вина. Или на качелях у беседки. Ты давно сюда не приезжала, а кроме тебя на них никто не катается.

— Хорошо, — отвечаю, немного подумав. — Меня уговорили качели.

Они с Кириллом смеются и возвращаются за стол, а я, только сейчас осознав, что оставила телефон в машине, потому что попросту в спешке забыла о нем, незаметно для многих проскальзываю между столами и иду к подъездной дорожке.

— Адель!

Ну, не так уж и незаметно.

— Адель, постой! — догоняет меня Богдан. Останавливаюсь, потому что он преграждает путь. — Прошу тебя, поговори со мной. Я со вчерашнего дня не нахожу себе места.

— Интересно, почему?

Он очень похож на своего отца. Такое же квадратное лицо, большие синие глаза и светлые с холодным отливом волосы с четким и ярко выраженным боковым пробором. Бедняжка Дарина тратит столько денег, чтобы добиться такого цвета, а мужчинам семьи Савельевых он дарован природой.

— Прошу тебя, прости меня! Я очень и очень сожалею, что сделал это. Адель, — смотрит он в мои глаза, — я не хотел причинить тебе боль. Пожалуйста, позволь мне загладить свою вину. Прошу тебя.

— Я не хочу с тобой говорить, Богдан. Я даже видеть тебя не могу.

— Я понимаю…

— Нет, ты не понимаешь! — перебиваю. — Вчера я увидела другого тебя. И он мне не понравился. Он напугал меня.

Богдан запускает пальцы в свои идеально уложенные волосы и отступает от меня всего на маленький шаг, будто мои слова оттолкнули его.

— Я просто урод, — качает он головой. — Я знаю. Можешь мне не верить, но я сам от себя такого не ожидал и мне противно смотреть на себя в зеркало. Я заслужил всё, что ты обо мне думаешь. Только… прошу, не ставь на мне крест. Не лишай меня надежды, прошу тебя.

Теперь за голову хватаюсь я и отхожу от него на несколько шагов в сторону припаркованных машин, потому что это его упрямое нежелание принять очевидное уже вконец достало. Я чувствую, что могу не сдержаться, и совсем не хочу, чтобы у всплеска моих эмоций были случайные свидетели.

— Адель, постой…

— Богдан, что ещё я должна сказать, чтобы ты наконец понял, что ты мне не интересен? — спрашиваю, развернувшись к нему. — Что я считала и считаю тебя другом, который всегда был добр ко мне! Да, я продолжаю это делать, несмотря на то, что ты врезал мне вчера, перепутав с боксерской грушей!

— Не говори так, — трясет он головой. — Пожалуйста, не говори. Я ненавижу себя за это!

— А как мне сказать иначе? Я ведь и пыталась вчера объяснить тебе, что между нами ничего не может быть, кроме дружбы. Но тебе это не понравилось. И я бы точно не рискнула вновь поднять эту тему, не будь там, в нескольких метрах от нас, — указываю рукой на светящийся двор, — двести человек, среди которых есть мои родители. Потому что я боюсь тебя.