Книга Внутри, страница 7 – Катрин Корр

— У Аверьяна очень много друзей! — продолжает говорить Вероника. — Соберутся больше двухсот человек, и это ещё не все!

— Ого. Для кого-то это целая свадьба.

— Многие уже в отпусках, так что в следующий раз гостей будет ещё больше. Надеюсь, он не слишком разозлится на меня. Как думаешь?

Да никак. Я его совсем не знаю, чтобы делать какие-либо предположения.

— Не думаю, что это возможно, — отвечаю. — Ты ведь очень старалась и организовывала этот вечер только ради него. Он будет рад.

— Вы подружитесь! — говорит Вероника невпопад. Будто с самого начала именно это и хотела сказать, но никак не решалась. — У меня прекрасный сын и замечательная дочь.

— Так говоришь, словно мы дети малые.

— Я так говорю, потому что между вами ничего нет. За четырнадцать лет мы так и не смогли вас… познакомить друг с другом.

— Не знаю, как он, но я от этого ни капельки не пострадала. Мам, — теперь я убеждаю её, — всё хорошо. Мы, слава богу, взрослые люди, а не дети, которые будут жить под одной крышей и драться за обедом из-за какой-нибудь чепухи.

— По правде говоря, я была бы этому только рада, — признается Вероника. — Даже несмотря на то, что вы уже взрослые и самостоятельные, я бы очень этого хотела. Не драк, разумеется, — смеется она, — а пожить всем вместе… Не бери в голову. Я просто очень нервничаю и хочу, чтобы всё прошло идеально. Чтобы вы подружились и не были друг другу чужими людьми. Что ж, до вечера, милая! — целует меня Вероника. — Без тебя ужин не начнется.

Жаль.

— Я приеду!

Только я совсем этого не хочу.

⁂

Часы на сенсорной приборной панели показывают половину шестого. До поместья Вероники и Кирилла, расположенного в получасе езды от города, остается ехать не больше десяти минут, и раз времени у меня ещё достаточно, решаю заехать на заправочную станцию и взять себе кофе.

Богдан продолжает отправлять сообщения, которые я тут же удаляю. Зачем сводить с ума мой телефон, если он прекрасно понимает, что мы встретимся с ним этим вечером и так или иначе поговорим о том, что случилось вчера? Конечно, я не горю желанием находиться с ним в одной плоскости, но, к сожалению, это неизбежно.

Возвращаюсь к машине с кофе и арахисовым батончиком в руках, как вдруг меня окликает знакомый женский голос.

Дарина, двоюродная сестра Архипа — близкого друга Богдана, уверенным шагом направляется в мою сторону, оставив свой белоснежный кроссовер у бензоколонки. Длинные платиновые волосы развеваются на ветру, как в рекламе шампуня, а походка от бедра на сверкающих босоножках приковывает внимание случайных зевак.

— Привет, красотка! — здоровается со мной, и мы обмениваемся дружескими поцелуями. — Тоже заправиться заехала?

— Ага, — вру. — И не устояла перед кофе. Отлично выглядишь. По-особенному.

— Ну, сегодня ведь очень важный вечер, — улыбается она, уведя загадочный взгляд в сторону. — Пришлось хорошо заплатить моему мастеру, чтобы он отменил все записи и принял меня немедленно! — говорит, демонстрируя шелковистые и блестящие волосы.

— Оно того стоило.

— А ты как? Не нервничаешь?

Открываю водительскую дверцу и сажусь на сиденье боком.

— Из-за чего? — делаю вид, что не понимаю.

— Ну, твой брат вернулся. Вы ведь всё ещё не знакомы и вообще никогда друг с другом не общались. Насколько мне известно, конечно.

Тема моего появления в семье Вероники и Кирилла Кох на протяжении многих лет обсуждалась за семейными ужинами их близких родственников и друзей. И особое внимание в этих обсуждениях уделялось Аверьяну, мол, его заменили мной — десятилетней девочкой из неблагополучной семьи, которой несказанно повезло быть удочеренной такими чудесными людьми. Многие считали, будто это из-за меня единственный и любимый сын счастливых родителей не пожелал возвращаться домой после учебы в Америке. Обиделся, показал свой характер, проучил бессовестных родителей и всё такое. Об этом мне сотни раз говорили злые детки, видевшие во мне бездомного котенка, которого как ни отмывай и ни откармливай, а он всё равно будет изгоем в доме с породистыми котами. Только никто из них не знал, что мне не было никакого дела до чувств и переживаний неизвестного мне человека, потому что в те первые несколько лет новой жизни я мало понимала, что вообще со мной произошло. Я не помнила ничего из прошлого, кроме бесконечной темноты без звуков и запахов. Я как будто родилась такой — десятилетней девочкой в семье людей, с которыми не имела никаких родственных связей.