Книга Внутри, страница 85 – Катрин Корр

— Ты можешь помолчать? У меня и без твоей чепухи голова раскалывается!

— Он мог это сделать из ревности, из мести, из желания выплеснуть свою обиду на нее, которую просто не может обернуть в слова и конструктивный диалог, — говорю, — потому что для этого он слишком глуп, слаб и ничтожен. У твоей теории есть все шансы на существование.

По правде говоря, эта мысль возникла ещё до того, как я приехал сюда. Я смотрел на Адель, встревоженную и перепуганную, такую нежную и красивую, что защемило в груди. За свою жизнь я повидал много девушек: со многими спал, с другими нас связывало только общение или работа. Все они были разными, но никто из них не вызывал во мне этого непривычного и местами болезненного давления где-то в сердце. Испытывая это незнакомое ощущение, я подумал о проклятом ублюдке, который посмел ударить её. Я не могу перестать думать, почему это случилось. До сегодняшнего дня я полагал, что это из-за Богдана, об ухаживаниях которого этот тип узнал и, вместо того чтобы разобраться с ним, он решил сделать это с Адель. А теперь меня не покидает мысль, что ублюдок не сдержал эмоций, получив от нее отказ в интимной близости. Как вариант. И этот гребаный вариант заставляет мои кулаки сжиматься так же сильно, как и челюсти.

— А что, если они с Адель поссорились и она отфутболила его? — предполагает Архип Холмс. — Тогда бы это объяснило его «небывалую смелость»: парень мог так разозлиться, что отправился крушить её машину, а после, не сумев пережить серьезный разлад в отношениях, вышел на поиски соперника, на которого и напал исподтишка. М-м?

Богдан задумывается. На его красочном и опухшем лице тихо и почти незаметно играют странные эмоции. Как будто он не просто раздумывает над словами Архипа, а пытается вычленить из всей его речи то, что окажется для него полезным. Что-то подобное я уже видел, когда работал над одним социальным проектом, и моим героем в кадре был клептоман, чьи глаза бегали в похожей задумчивой медлительности, но с искрой возбуждения, вызванной азартом и желанием что-нибудь незаметно украсть.

— Что думаешь об этом, Богдан? — спрашиваю, внимательно следя за ним.

— Пока не знаю, — отвечает он, и на мгновение его лицо словно подсвечивается изнутри. Он поднимает на меня глаза, в которых напрочь отсутствуют даже слабые отголоски боли. — Адель тебе ничего не говорила?

Адель осталась в моей квартире, и она ждет моего возвращения. Эта мысль согревает меня и успокаивает в минуты кричащего возмущения и острого раздражения, вроде той, что я проживаю сейчас.

Отрицательно качаю головой.

— А вдруг они и правда разбежались? — усмехается Богдан и тут же издает болезненный вздох. — Гребаный урод. Теперь даже не порадоваться, не посмеяться.

— Так ты думаешь, это мог быть он? — спрашиваю.

— Возможно! — отвечает Богдан с небольшой задержкой. — Всё возможно!

— Думаю, нам стоит спросить о нем у Адель, — говорит мне Архип. — Мы никого не обвиняем, но здесь точно что-то нечисто, и нам не помешает хотя бы просто узнать о нем немного. Что думаешь?

Думаю, что я проломлю ему череп. И вовсе не за Богдана и груду железа с четырьмя колесами.

— Я поговорю с ней.

— Правда?! — подскакивает Богдан и взвывает от боли. Дрожа и прижимая руки к бокам, он медленно садится на кушетку.