Книга Белый плен, страница 40 – Катрин Корр

– Разумеется! – засмеялся Кристиан. – Пока мы ждали родителей я дал ему ясно понять, что лучше бы ему держать язык за зубами. Конечно, такой расклад Роме совершенно не понравился, но, выслушав меня, он понял, что поступить так, как прошу я, будет намного лучше для всех. Особенно для него самого.

– Родители расстроились?

– Ничуть. Потому что после того случая мы с Ромой стали вроде как общаться. А потом я пригласил его в спортивную школу и он нашел себя, друзей, товарищей и стал отличнейшим игроком. И братом, – добавил Кристиан с печальной улыбкой. Устремленный в пол взгляд таил в себе не утихающую боль утраты и слезы, что никогда не будут выплаканы до конца. – Приятно было поговорить о нем. Спасибо, что спросила. Редко, кто так делает.

– Наверное потому, что не хотят сделать больно, – произнесла Кристина полушепотом, не решаясь взглянуть на него.

– Скорее потому, что знают меня. И особенно, каким я бываю в гневе. – Её взгляд моментально распахнулся, застыл ледяным кристаллом. – Рома был дорог мне, – объяснил Кристиан с какой-то особой осторожностью, будто действительно не хотел её напугать. – Мой брат и самый лучший друг в одном лице. И когда его внезапно не стало, когда вот он был рядом, говорил со мной, смеялся и протягивал мне бутылку колы, а потом всё… – Кристиан так внимательно смотрел в её глаза, что предательская слеза страха и отчаяния норовила вот-вот скатиться по бледной щеке. И она это сделала, но сразу после того, как он безнадежно опустил голову. – Робин Гуд превратился в злодея, который не раз оказывался в полицейском участке.

Кристина смахнула слезу и осушила стакан одним глотком. Что бы он сейчас сделал с ней, если бы только узнал, что это она стала причиной гибели его любимого брата? Что если бы не её детское упрямство, вредность, жажда исполнения заветного желания и страх потерять только что обретенное доверие отца – Рома, мальчик из детского дома, которому посчастливилось стать любимым, был бы сейчас жив. Как и многие другие, чьи жизни забрала та страшная авария.

– Эй, эй! – Кристиан приблизился к ней и опустился на колени. – Ты что? Лук мы не режем, а фильм ещё не досмотрели!

Кристина смахнула одну слезу, потом вторую, третью, но те лились неконтролируемым потоком.

– Знаю, просто… – Она подняла глаза, резко выдохнула и смотрела куда угодно, но только не на него. – Просто сделалось грустно и я не смогла сдержаться. И ещё я подумала, что ты солгал мне о сестре, потому что ни разу не упомянул о ней в своем коротком, но очень интересном рассказе о вашем с братом детстве. И, очевидно, – шмыгнула она носом, – что все эти вещи принадлежат твоей девушке.

– Вот оно что, – улыбнулся Кристиан. – Ты плачешь, потому что расстроилась. Решила, что у меня есть девушка.

Кристина тут же закатила глаза, но в очередной раз не смогла не улыбнуться.

– Я плачу, потому что мне очень жаль, что всё так… А ещё я, разумеется, расстроилась, что ты мне солгал.

– Я это сделал, потому что ты была очень напряжена. И я видел, что ты меня побаивалась, а мне этого хотелось меньше всего. И я понятия не имею, чьи это вещи. Наверное, мама когда-то постаралась. Она у меня предусмотрительная.

Несколько продолжительных секунд они смотрели друг другу в глаза, после чего Кристиан первым нарушил этот визуальный контакт и выпрямился. Он проверил курицу в духовке, издав протяжное «мм», когда вдохнул ароматный запах. Он плеснул в стаканы ещё немного рома, добавил лед и будь Кристина в безмятежном расположении духа, то решила бы, что он пытается её напоить. И, наверное, даже обрадовалась бы этому. Но Кристиан просто проявлял заботу и должное гостеприимство взрослого и рассудительного человека по отношению к «невинной» девушке, заблудившейся у «Волчьей горы».