Книга Белый плен. Двое во вселенной, страница 14 – Катрин Корр

– По-твоему у меня настолько плоский ум?

– Кристиан! – ахает она, отворачивается, потом снова возвращает мне свой негодующий с признаками паники взгляд. – Это немыслимо! Она ведь Разумовская!

– Это поправимо. Скорой станет Алмазовой.

– Ты меня погубить хочешь? Ты о дедушке подумал, Кристиан?! Хочешь, чтобы у него случился инфаркт?

– С чего ради, мам? Потому что его внук встретил девушку, с которой собирается провести всю свою жизнь?

Не перегибаю ли я палку? От таких слов Кристина бы точно пришла в ужас.

– Господи, ты ли это? Мальчик мой? – заглядывает в мои глаза. – Как это случилось? Когда ты успел влюбиться в нее, я не пойму? На свете столько красивых, умных и достойных девушек, а ты выбираешь…

– Кого? – перебиваю, не сводя с нее глаз. – Кого, мама?

– Кристиан, – вздыхает она. – Это ведь… Разумовская.

– И что? Думаешь, я собираюсь взять её фамилию что ли?

– Её семья причастна к гибели твоего брата! Об этом знает каждая собака в этом проклятом городе! И ты собираешься соединить наши семьи? Хочешь, чтобы мы вместе праздники отмечали, обменивались подарками и планировали свои отпуска?

– Ты ведь и сама знаешь, что думать так – неправильно. Никто не виноват в случившемся, мама. Это просто случай.

– Случай?! Скажи ещё судьба! – вспыхивает она. – Если бы не эти Разумовские, твой брат был бы сейчас жив! Как ты можешь так бессовестно относиться к его памяти?

– Не ты одна похоронила своего сына! – теряю терпение. – Погиб мой брат! Погибли мои друзья! Погиб мальчишка! Водитель, у которого случился инфаркт! Я всегда буду помнить Рому! Он навсегда в моем сердце и ничто его оттуда не вытеснит! И ты знаешь, что я ненавижу говорить об этом, потому что вся моя боль всегда будет здесь! – тычу себе в грудь пальцем. – Внутри меня! Я не хочу ею делиться и не хочу её обсуждать. Если я кого-то и виню в том, что случилось, то только гребаный случай, который привел всех нас на эту дорогу, в этот самый момент!

Отворачиваюсь, ругаю себя за несдержанность, за грубый тон. Я действительно не люблю говорить о той аварии, потому что боль, которую удается приглушать работой и другими заботами, моментально вспенивается, выползая со всех щелей. Но не так давно, в зимнем домике, мне хотелось говорить о Роме. Я хотел рассказать о нем незнакомой мне девушке, которая, как выяснилось позже, уже знала достаточно. Но её синие глаза так искренне сверкали от застывших слез, что тогда я точно подумать не мог, будто тому есть иная причина. Но теперь я понимаю, что Кристина чувствовала, находясь со мной под одной крышей. Все те фотографии за стеклом, клюшки на балке над головой, мои собственные рассказы – всё питало в ней уверенность в собственной вине. Но она ошибается. И моя мама тоже.

– Трагедии в нашей семье всё равно невозможно было избежать, – говорю медленно, не сводя глаз с падающих редких снежинок. – Если бы не Кристина, меня бы сейчас здесь не было. Сейчас с Ромой вы говорили бы обо мне.

– …О чем ты?

– Я тогда последним зашел в автобус, потому что меня отвлекла девочка и её старший брат. Они ругались, – снова поворачиваюсь к ней. – Я всегда сидел в хвосте автобуса, но тогда мое место занял Рома, потому что по какой-то причине мне стало любопытно, как ссорятся те двое. И потом мне пришлось сесть почти в самом начале.