Книга Белый плен. Двое во вселенной, страница 76 – Катрин Корр

– Мне до лампочки твое доверие, – заявила она решительно и бойко. – Ты сказал, что тебе важно услышать объяснения, и я тебе их предоставила в развернутом виде.

Кристиан засмеялся, качая головой из стороны в сторону. По большому счету ей действительно было всё равно, поверит он ей или нет. В любой другой ситуации она бы и рта не раскрыла, но здесь – под толщей снега, окруженные каменными стенами, они словно попали в неизвестное измерение между жизнью, что продолжалась там наверху и смертью, которая уходила глубоко вниз. Здесь не то, что хотелось говорить – этого будто жаждала сама вселенная, заточившая их в этом месте.

– Глупое и совершенно неправдоподобное объяснение. Ну, да бог с ним. Я уже и без того многое понял, – сказал он, перестав смеяться.

– Ничего ты не понял, – не сдержалась Кристина. – И никогда не поймешь.

Она уже мысленно приготовилась к очередной словесной бомбе под тенью презрительной ухмылки, как вдруг Кристиан поднял на нее сочувствующий взгляд и тихо произнес:

– Мне жаль твоего отца. Он был хорошим человеком.

– Не надо! – посмотрела она в его глаза. – Лучше парируй о том, как ненавидишь меня, но не заводи разговор о моем отце!

Кристина тотчас увела сверкающие глаза в сторону. Когда известный режиссер Петр Разумовский скончался в больнице от воспаления легких, эта новость облетела весь белый свет несколько миллионов раз. Даже спустя месяцы после его похорон, средства массовой информации не переставали говорить о случившимся, причиняя боль раздавленной и убитой горем Натали. Дочь и вдова Разумовского пережили все стадии принятия вдалеке от назойливых и бессердечных журналистов. Они много гуляли по песчаным пляжам, вдыхая полезный морской воздух, жили в прекрасном и уютном доме, поддерживая и помогая друг другу справиться с невосполнимой потерей. Смена обстановки тогда обеим пошла только на пользу.

– Это всё? – её голос искрил раздражением. – Мы можем закончить разговор?

Кристиан сощурился, и она с беспокойством заметила в его подозревающем взгляде явное неудовлетворение.

– Что в твоих глазах, не пойму?

– В них желание скорее отсюда убраться! – бросила она в ответ и метнулась на кухню.

– Глядя на тебя, можно подумать, что это я злодей, которого ты на дух не переносишь, – усмехнулся Кристиан, разозлив её окончательно.

– Так не смотри на меня! – выпалила Кристина тут же. – Не смотри! И, кстати, ты прав, я на дух тебя не переношу! Твои язвительные словечки, наглые смешки, высокомерный тон – в этом весь ты!

– Так ведь иного отношения ты не заслуживаешь.

Не отдавая отчета своим действиям, Кристина сорвалась с места, как разъяренная сторожевая собака, и набросилась на своего обидчика. Она била его в грудь, толкала, выкрикивая не самые лицеприятные слова. Незаслуженные обвинения причиняли боль, обида душила. И только, когда ладонь лихо огрела суровое мужское лицо, всё тело внезапно сковал запоздалый ужас происходящего.

В черных глазах отражалось колышущее пламя свечи. Взгляд Кристиана впивался в нее острым копьем.

– Моя вина лишь в том, что однажды я позволила себе влюбиться в тебя, – произнесла она шепотом. – Это ты не оставил мне иного выхода.

– Я готов был весь мир положить к твоим ногам, – говорил Кристиан с напряженной ухмылкой. – Но, как оказалось, победить твое отчаянное желание оставаться единственной в своей жизни, мне не удалось бы даже спустя много-много лет. Вот, что я вижу в твоих глазах, Кристина. Ты у себя одна – любимая, непревзойденная и независимая.