Книга Снежные холмы, страница 150 – Катрин Корр

– Я объясню тебе все, – говорит он надтреснутым голосом, – и если после этого решишь уйти – не стану тебе мешать.

Несколько секунд Кирилл молчит, бесшумно приближаясь ко мне, а потом все вокруг начинает взрываться и грохотать, заставив его остановиться. Поворачиваю голову и вижу тысячи фейерверков, озаряющих ночное небо. Я никогда не видела салют с такой высоты, и словно завороженный ребенок, подхожу к огромному окну и с улыбкой наблюдаю, как внизу взрываются разноцветные огни. Некоторые летят высоко, другие так низко, что отсюда кажутся лишь бенгальскими палочками. Вдалеке все сверкает и сияет.

Невероятный вид. Волшебный. Удивительный.

– С Новым годом, – шепчет Кирилл, остановившись рядом со мной и так же как и я наблюдая за сказочной красотой сверкающего города.

Его приятный парфюм коварно проникает в мой нос, и я начинаю постепенно терять связь с внешним миром.

Ну, и где же ты, предательский здравый смысл, что с легкостью покидает меня всякий раз, когда я оказываюсь рядом с ним?

Должно быть, праздник отмечает вовсю.

Что ж. Ладно.

И затаив дыхание, шепотом говорю:

– С Новым годом.

Кирилл обходит меня и скрывается в тени, унося с собой приятный и волнующий меня аромат. Что-то щелкает, но я отчего-то не решаюсь оглянуться. Через минуту он возвращается на то же место, а я кажусь себе натянутой пружиной, стоит только снова вдохнуть этот приятный мужской запах. И, когда что-то прохладное касается моего плеча, я поворачиваю к нему голову, и наши глаза встречаются.

– Счастливого Нового года. – Кирилл протягивает мне бокал с шампанским и снова устремляет свой взгляд на сверкающий город.

Смотрю на золотистый напиток в тонком высоком фужере, потом медленно поднимаю глаза на Кирилла и тут же жалею об этом.

Какой же он манящий…

Снова смотрит на меня, внимательно и напряженно, а я не в силах отвести взгляд в сторону. Чувствую себя кубиком сахара, растворяющимся в горячей воде.

– Мне очень жаль, что все так вышло на ужине, – шепчет он. – Да и вообще.

Наконец, отвожу глаза и забираю у него бокал. Делаю несколько глотков, пряча лицо за тонким фужером, а сердце бьется так сильно, что готово выскочить из груди.

– Мой отец сильно переживал, когда она ушла. Мне казалось, даже не винил ее в предательстве. И каждый раз, когда я видел боль в его глазах, которую он усердно пытался скрыть, во мне разрасталась ненависть к матери, к ее ухажеру и к девочке, на которую она променяла нас. Приходила к нам несколько раз в месяц, в основном, когда отца не было дома, и рассказывала мне, что у нее все хорошо, что маленькая девочка по имени Аня очень привязалась к ней. Я возненавидел…тебя. К себе в гости мать меня никогда не приглашала, да я и особо не рвался. Просто хотелось взглянуть на эту девочку. Понять, чем она лучше меня, – с грустью усмехается он, а у меня же от услышанного тошнота подбирается к горлу. – Бывали моменты, когда я забывал обо всем этом. По крайней мере, мне так казалось. А потом заболел отец. И я знал, что это все из-за его постоянных переживаний. Ведь, он любил ее даже, когда она ушла к другому. Все надеялся, что вернется. – Кирилл делает долгую паузу, отпивает шампанское и вздыхает так глубоко, что я почти ощущаю его внутреннюю боль. – Через два года он умер, и я стал жить у дяди. С матерью мы общались редко, а если и случалось, то заканчивалось все скандалом. Она все время улыбалась, когда говорила о тебе… Что ты очень умная и красивая девочка, что через несколько лет поступишь в университет. Я ненавидел эти разговоры, и даже подумать не мог, что все, о чем она рассказывала – полнейшая чушь.