Книга Безумные, страница 57 – Катрин Корр

– Я все собрала, не переживай, – спокойно ответила я, взглянув на него. Его голубые глаза уже не казались такими добродушными и своими. И отчего-то неприятный осадок появился в душе; как будто назло перед глазами промелькнули теплые воспоминания о нашем знакомстве, долгих телефонных разговорах и тех минутах, когда во мне трепетало легкое девичье волнение при встречах. – На балконе две коробки.

Миша молча разулся и, как только скрылся в коридоре, мама схватила меня за руку и резко притянула к себе.

– Живо поговори с ним! Не смей так просто отпускать его!

– Для чего ты здесь? Чтобы лишний раз поиграть моими нервами?

– Твои выходки сведут меня в могилу! Он все еще любит тебя, сделай же ты хоть что-нибудь! Неужели тебе никого не жаль? Ты и понятия не имеешь, как Миша переживал все это время!

– А ты, гляжу, в курсе. – Я замолкла, резко выдернув руку из жесткой хватки. Несколько секунд мы молча смотрели друг другу в глаза, словно между нами проходили бои без правил. – Хотя бы раз в жизни попробуй понять меня, мама. Пожалуйста.

– Ты совершаешь самую глупую и непростительную ошибку, Каролина, – сказала она мне пренебрежительным тоном. – Когда одумаешься – будет слишком поздно. Поэтому даже не вздумай приходить ко мне и плакаться. Я уже ни чем не смогу тебе помочь.

И она ушла. Я изумленно таращилась на её темную макушку, что спустя несколько секунд скрылась за мутными стеклянными дверями, и едва могла пошевелиться. Разве не ей ли я должна жаловаться на жизнь, плакаться, когда становится трудно и обнимать, когда требуется забота?

Наши отношения никогда не были идеальными. Она читала мне только те сказки, в которых главными героями были прекрасный принц и несчастная принцесса, а их первую любовь она буквально воспевала, постоянно ставя мне это в пример. От «Спящей красавицы» меня до сих пор воротит, честное слово. Ведь нет такой сказки, где эти двое внезапно понимают, что больше не любят друг друга и нуждаются в одиночестве. Их вымышленные жизни расписаны от и до: любовь, свадьба, дети и вместе навеки вечные. Видимо, моя мама хотела того же и для меня. До двенадцати лет она покупала мне наряды по собственному усмотрению и, чаще всего, эти тряпки мне совершенно не нравились. Как-то раз я отказалась надевать пышное розово-белое платье на новогодний утренник в пятом классе, потому как была уверена (и к гадалке не ходи!), что меня просто засмеют в нем. В моде тогда были джинсы с низкой посадкой, брюки с блестками и майки, оголявшие животы. Что бы подумали обо мне одноклассницы? Я была похожа на огромное пирожное и, когда со слезами заперлась в своей комнате, а мама, точно сумасшедшая, колотила дверь, я схватила ножницы из органайзера и изрезала сверкающую ткань на мелкие кусочки. Пришлось потом целых две недели безвылазно сидеть дома в наказание, но я все равно гордилась собой, ведь смогла противостоять собственной матери. И сейчас я чувствую то же самое.

Спустя десять минут ушел и Миша. Мы не разговаривали. Молчание казалось невыносимым, но я и сама не знала, какими словами её можно было заполнить. Он, наверное, тоже.

Захлопнув дверь мне вдруг отчаянно захотелось уйти. Пройтись по улице, подышать воздухом, посмотреть на людей… Я набросила на себя темную парку, сунула ноги в ботинки и не спеша прошлась по узкой дорожке, что вела к одному из городских парков. Папа, уехавший по работе из города, позвонил мне днем раньше (мама, наконец, сообщила ему ужаснейшую из всех ужаснейших новостей!), и спокойно поинтересовался, как у меня дела. Он никогда не ругал меня. Даже, когда я однажды (случайно!) опрокинула кружку с чаем на его паспорт и какие-то бумаги по работе, что лежали на большом столе. Все пришлось восстанавливать, но за чай, что я к сожалению, так и не донесла до него, он меня все же поблагодарил, хоть и с сарказмом.