Книга Девочка хищника, страница 82 – Ева Адамс

— Ну… да.

— Я Марина, старшая домработница. Приятно познакомиться.

— Мне тоже, — киваю.

В глазах Марины ни капли осуждения или другого негатива, но я всё равно чувствую себя неуютно. Проснулась тут в чужой постели, неизвестно кто… потаскушка на одну ночь.

Примерно так, наверное, я бы подумала про себя на месте Марины.

— Гергий Павлович просил передать, — она достаёт из кармана конверт и протягивает мне. — Принести вам обед?

— Пока не нужно, спасибо, — бормочу я, забирая конверт.

Из другого кармана домработница достаёт рацию и тоже суёт мне.

— Если что-то понадобится, вызовите меня.

Улыбнувшись напоследок, она уходит. Закрываю дверь и удивлённо смотрю на предметы в руках. Рация, серьёзно? Хотя этот дом настолько огромный, что просто так никого не докричишься.

Откладываю рацию и распечатываю письмо. Начинаю читать и чувствую, как слабеют ноги, а в груди поселяется холод.

Прижимаюсь спиной к двери и медленно сползаю на пол.

Первой строчки письма довольно, чтобы понять, какой наивной я была:

“Надеюсь, ты выспалась, Анна. Потому что это была твоя первая и последняя ночь в моей постели”

Какая же я дура!

Не могу читать дальше. Роняю письмо и, закрыв лицо ладонями, начинаю рыдать.

Как я могла поверить ему… Всем его красивым словам и обещаниям. Я думала, что он искренен.

А он, похоже, просто воспользовался мной.

Персик тявкает и лезет мне в лицо. Зефирка скулит с кровати. Она боится спрыгнуть, но переживает за меня.

Отнимаю руки от лица и смотрю на свою болонку. Одну секунду. А зачем тогда Георгий привёз её, если собрался меня выгнать?

Что-то не сходится. Да и вообще… Разве мог Тигров так поступить?

Может, я дура не потому, что доверилась ему? А потому, что не дочитала письмо?

Пока думаю об этом, Барон медленно подходит к Зефирке. А потом вдруг открывает пасть и хватает болонку зубами за шкирку.

Меня охватывает ледяной ужас. Подскакиваю и кричу, как ненормальная:

— Барон! Фу! Брось!

Алабай вопросительно смотрит на меня. Зефирка барахтается у него в пасти, пытаясь выбраться. А Барон делает несколько шагов ко мне и ставит Зефирку на пол.

Та бежит ко мне. Подхватываю болонку на руки и смотрю на алабая. Тот глядит в ответ с самым невинным видом. И я вдруг понимаю, что он просто помог Зефирке спуститься.

Если б он хотел сделать ей больно, то сделал бы. С ума сойти, этот пёс и правда очень умный.

Персик тявкает, тоже хочет на ручки. Но нет уж, таскать двух собак я не собираюсь. Чмокаю Зефирку в нос и опускаю.

Они с Персиком тут же начинают кружить друг вокруг друга, быстро виляя хвостами. Барон наблюдает за ними, как за маленькими детьми.

По сравнению с ним они оба и правда крошки.

Подбираю записку, смахиваю с ресниц слёзы и продолжаю читать.

“…твоя первая и последняя ночь в моей постели.

Отныне это наша постель, девочка моя. Мы будем спать в ней вместе”.

Вместо рыданий меня охватывает приступ смеха. Ну ты даёшь, Аня! Ни слова дальше не прочитала, а уже придумала, что Тигров тобой просто воспользовался.

Он же пишет совсем противоположное.

“Домой ты не вернёшься. Я тебя не отпущу. Теперь ты будешь жить со мной. Надеюсь, это понятно и возражений нет.

Если есть — обсудим вечером. Только будь готова снова отключиться до обеда.

За вещами съездишь позже. Если что-то понадобится, скажи Марине, она организует.