Книга Наследник по крови, страница 106 – Елена Николаева

За годы работы с опытными бизнесменами я научился сохранять спокойствие и толерантность. Поэтому перед тем, как пошлю его культурно на хер, я даю этому старому козлу возможность высказаться.

— Ваш небоскрёб, господин Пожарский, попросту рухнет. И тогда вы потеряете все: репутацию, деньги, возможно, даже свободу. Вы готовы рискнуть всем этим? Если нет, у меня есть выгодное деловое предложение. Продайте мне этот участок. Да, вы потеряете часть вложений, но это будет намного меньше, чем если вы продолжите этот опасный проект, — откинувшись на спинку кресла, бывший компаньон отца оценивает меня с видом победителя, а затем добавляет: — В противном случае, дорогой Максим Андреевич, вы рискуете остаться и без земли, и без капитала. Подумайте хорошенько. Время играет против вас.

— Вы мне угрожаете? — спокойно интересуюсь, отодвигая его папку к нему.

— Боже упаси! — Шулягин поднимает руки в притворном жесте капитуляции, но его глаза неизменно холодны и расчетливы. Он усмехается, явно наслаждаясь моим провалом. — Я пытаюсь заключить с вами взаимовыгодное соглашение, — подытоживает он.

— Это не соглашение, Геннадий Борисович. Это попытка отжать мою землю насильственно-обманным путём. Времена лихих девяностых остались далеко позади. Пора бы это уяснить.

— Называй это как хочешь, Максим, — потеряв всякое терпение, он переходит на «ты», — суть от этого не меняется.

— Сделки не будет, — решительно отчеканив, я бросаю взгляд на наручные часы, тем самым даю понять, что время переговоров вышло. — Можете забрать ваши липовые исследования и подтереть ими задницу. Всего доброго!

Лицо Шулягина мгновенно меняется, приобретая насыщенный бордовый оттенок.

Я замечаю, как непроизвольно сжимаются его кулаки — старому лису явно не по душе, когда ситуация выходит из-под контроля.

— Зря, — он пытается сохранить самообладание, но голос всё равно выдает раздражение. Мужик наклоняется ко мне, его глаза сужаются. В них явно читается прямая угроза. — Ты роешь себе могилу, щенок.

Я медленно поднимаюсь с кресла, чувствуя, как во мне закипает острое желание свернуть ему шею. Здесь и сейчас.

Вдавив кулаки в столешницу, подаюсь вперёд. Лицом к лицу. И с такой же раздражённостью выцеживаю:

— Пошёл вон. Дважды повторять не стану. На хую я вертел таких, как ты.

***

— Посмотрим, что вы с отцом запоёте, когда я добьюсь своего.

Из принципа больше не отвечаю.

Дожидаюсь, когда за Шулягиным захлопнется дверь, и с шумом выдыхаю.

— Хрен тебе, а не земля…

Переведя взгляд на макет небоскрёба, ощущаю, как внутренний ураган достигает солнечного сплетения, а затем давит на горло таким грузом, что становится трудно дышать.

Этот великолепный архитектурный шедевр, над которым трудилась вся моя лучшая команда, кажется сейчас не более чем насмешкой.

Сложная конструкция из гипса и зеркал…

Такая же хрупкая, как и мои планы.

Не помня себя, я подхожу к столу. Руки сами тянутся к макету.

— К черту все! — проорав, одним резким движением сметаю проект на пол.

Время замедляется.

Я наблюдаю, как гипсовые стены отделяются от основания, как крошечные зеркальные окна, прежде чем разбиться, отражают лучи светодиодных ламп.

Грохот падения башни оглушает меня.

Осколки разлетаются по всему кабинету, ударяясь о пол, стены и мебель.

Гипсовая пыль поднимается в воздух, словно туман над жалкими руинами моего несостоявшегося проекта.