Книга Наследник по крови, страница 97 – Елена Николаева

— Враньё! — рявкнув, зло впиваюсь в дерзкие губы, пропуская мимо ушей возмущённое мычание и болезненные укусы. Прорываюсь сквозь зубы в полость её рта. Сжимаю крепче в объятиях. Она бьётся в моих руках, словно пойманная птица, смахивая с раковины попадающие под руку предметы.

Я пью её жадно, не отпуская.

Дьявол, какая же она вкусная…

Целовать её — это настоящее безумие! И каждый раз я обещаю себе её забыть. Возненавидеть эту девочку. Но её язычок и мягкие губы — как сладкий яд для меня. Без них я просто подохну.

Острый укус за язык мгновенно отрезвляет. Тяжело дыша, я разрываю поцелуй. Раскатываю по нёбу привкус железа. Тонкая шея девчонки всё ещё находится в моих тисках. Мы синхронно сглатываем.

— Рано или поздно я тебя получу в том качестве, в каком пожелаю, — шиплю от боли, перехватывая её взгляд своим бешеным. — Всему своё время, Ива.

— Тогда я сегодня же приму предложение Стаса, — выпаливает она с нескрываемой яростью. — Быть его девушкой куда лучше, чем твоей шлюхой! И целуется он круче! И трахается! А ты убирайся к своей жене! Оставь меня в покое! Сосать Черкасову член гораздо приятнее, чем тебе! Доволен?!

Ива

Вытолкнув из горла отчаянный крик, я замираю. От страха тело ломает на мелкие кусочки. Меня дико трясёт. На глаза наворачиваются жалкие слёзы.

Господи, что мы творим? Оба, как раненые звери, пытаемся причинить друг другу как можно больше боли.

Смотрю на окаменевшее от ужаса лицо Максима, и кожа ледяными мурашками покрывается. Его зрачки, подобно двум злобным черным точкам, прожигают меня насквозь. В них столько лютой ненависти, что я ощущаю её физически. Только Максу этого мало. Усилив хватку на шее, он перекрывает мне кислород. Совсем ненадолго, но этого достаточно, чтобы я в ужасе распахнула глаза и пережила шок.

— Убирайся… — голос низкий, ровный, пугающий. Отдёрнув руку от моего горла, Макс отворачивается лицом к двери. — Ещё раз увижу в своем окружении, сверну тебе шею.

Каждое слово вызывает у меня внутреннюю дрожь. Я не могу заставить себя пошевелиться. Не могу исполнить его приказ. Всё моё тело после шока превратилось в неподвижную свинцовую статую.

Жадно хватая воздух ртом, я ненамеренно тяну время. Мой взгляд мечется по мужской спине. Мощные плечи Максима вздымаются от тяжелого дыхания. Пальцы напряженно сжимаются в кулаки. В Пожарском всё ещё бурлит злость. И мне от этого страшно. Реально страшно. Я через силу отрываю себя от стены, но почувствовав, как пространство уплывает, падаю на неё обратно.

— Я сказал, пошла вон! — утратив терпение, Максим с разворота всаживает кулак в двухметровое зеркало за моей спиной. Аккурат у виска.

Вскрикнув от оглушительного звона разбитого стекла, вместе с осколками оседаю на пол.

Боже… Боже… Боже… Какая же я дура!

Приземлившись на колени, обхватываю голову руками. Из горла вырывается истошный всхлип. Меня безбожно трясет. Я даже кричать не могу. Не в состоянии позвать кого-то на помощь. С каждым глотком воздуха горло забивается режущим стеклом.

Макс совершает движение, и мои внутренности снова переворачиваются вверх дном. Он подходит ко мне впритык.

Не отрывая взгляда от пола, я вижу, как алые капли крови орошают блестящий мрамор, усыпанный осколками битого зеркала. Сердце в груди моментально сжимается. Но стоит мужчине присесть на корточки, вцепиться пальцами в мой подбородок и повернуть к себе лицом, как я перестаю его жалеть.