Книга Взрывная смесь. 8. До конечной, страница 55 – Елена Николаева

— Жень? — не в силах отказать себе в удовольствии, аккуратно водружаю своё бедро на его ногу и подтягиваю ближе к паху. Он обхватывает его ладонью, впиваясь в кожу подушечками пальцев рядом с коленом, а я вздрагиваю из-за щекотных уколов-прикосновений, словно в каждой мышечной клетке происходят миниатюрные водородные взрывы.

— М? — глухо раздаётся в его груди.

Хочется, чтобы он сделал первый шаг, как мужчина заинтересованный в женщине, чтобы прижался губами к моим губам и долго целовал их, вкладывая в поцелуи всю свою нежность. Хочу болтать с ним о важных и не очень вещах в перерывах между сном и занятиями любовью, хочу просто с ним помолчать, прислушиваясь к биению наших сердец, к дыханию. Хочу снова стать его любимой девочкой, той, которую он отобрал у других, выбрав для себя, вырвал у судьбы и присвоил...

— Ты совсем не испытываешь ко мне никаких чувств? Если бы тебе друзья не сказали, что мы жили вместе до аварии, как бы ты себя повёл после того… недоразумения в больнице?

Пальцы, только что нежно царапающие мою макушку, ныряют в гущу волос, сжимают их и оттягивают слегка назад, запрокидывая голову.

— Испытываю, что-то, чего не могу объяснить, — Захаров прислоняется ко мне, упираясь лбом едва ли не в переносицу. Взгляд чёрный, совсем диким становится. В зрачках вспыхивает огонь, то ли у меня в глазах пятна мельтешат от волнения и давления на лобную кость, отчего и его взгляд горящим кажется. Нечеловеческим…

— Когда выгнал тебя из палаты, лишился внутреннего спокойствия. Сразу почувствовал. Как в густом тумане очутился над пропастью, потеряв ориентиры и вместе с ними приличный отрезок жизни. В груди разразилась такая буря, что хотелось всё крушить и переворачивать. Я не помню тебя, малыш, но когда прикасаемся телами, как было в душевой и вот так, как сейчас — меня невыносимо шпарит током, будто я оголенные провода трогаю, а не твою бархатистую кожу. Где-то там, внутри, ты очень плотно засела. Я чувствую это, но мне не хватает последних событий, чтобы сложить пазлы в целостную картинку и воскресить в памяти наше прошлое и любовь к тебе. Говорят, страсть и любовь не одно и то же… Скорее патология. В общем, гореть мне пока в аду за свою откровенность, Мышь…

Неопределённо хмыкнув, Женя прихватывает зубами мою губу. Сначала нижнюю, затем верхнюю. Поиграв немного, проникает между ними языком, чтобы добиться от меня ответной реакции. Я не реагирую на поцелуй, испытывая в душе ощущение полнейшей беспомощности. Понимание того, что не ты властвуешь над обстоятельствами, а они над тобой, приводит к отчаянию.

— Значит, патология? — произношу вслух свои мысли. Понимаю, что он это сказал не для того, чтобы меня обидеть или задеть. Лучше горькая правда, чем сладкая ложь, но сердце всё равно больно сжимается в груди, не хочет мириться с реальностью.

— В некоторой степени, да, — подтверждает мои слова. — Прости, Яна. Я не хочу тебе врать. Просто я ощущаю всё так, будто мы только вчера познакомились. Ты обиделась? — убрав с моего лица пряди, заглядывает в глаза.

— Ты задел меня своей правдой. Мне очень больно слышать это. Но ведь глупо обижаться на человека у которого амнезия, не так ли?

Возвращаю голову обратно на его плечо. Хочется расплакаться, но, закусив губу, сдерживаю непрошеную реакцию. Эмоции бурно плещутся внутри. Их спектр такой огромный, что я не в состоянии определить, что именно испытываю в данный момент. Словно у меня в груди два сердца бьётся, заглушая логические доводы.