Онлайн книга «Грешники. Внебрачная дочь»
|
— Да-да, сынок. Я всё понимаю, — кивает она, переводя взгляд на меня. — Господи, Энни, доченька, подойди. Я совсем о тебе забыла. Прости, милая. Прости, — оторвавшись от Итана, будущая свекровь сгребает меня в тёплые объятия. Под аккомпанемент грохочущего сердца я теряюсь, становлюсь слишком уязвимой. Раскисаю вместе с ней. Обнявшись, мы обе хлюпаем носами. Слез накатывает так много, что за раз нам их точно не выплакать… — Спасибо тебе за внучку, — шепчет она, отстраняясь. Высушивает ладонью своё лицо, затем моё. — Она такая хорошенькая. Чудесная девочка. Как ты? Как вы долетели? Боже, сынок, пойдемте в дом! Я вас накормлю. Вы, наверное, голодные? Уставшие после перелёта. Быстренько все в дом! Боже, как же я соскучилась. У меня есть внучка! Боже мой, у меня есть внучка! * * * Стою на месте как вкопанная. Всё ещё не верю своим ушам. Моника не злится. Не упрекает меня ни в чём. Она безмерно счастлива. В ней столько потенциала и радости, что хватит поделиться приятным с целой страной! И главное — она души не чает в нашей дочери. Ещё не успела с ней как следует познакомиться, как уже готова подарить ей целый мир. Итан отправляет такси. Садит дочку на гору из чемоданов. Достаёт что-то из нагрудной кожаной сумочки. — А кися? Кися! Пап! Кися! — вспомнив о котёнке, Буся поднимает кипишь. Иду к переноске, достаю из неё животное. Кот проголодался. Жалобно мяукает. Тычет прохладным носом в ладонь. — Дай, ма, дай мне кисю! — Держи, — вручаю дочери котёнка. Ника прижимает его к груди. Стискивает обеими ладошками, да так так сильно, что коту приходится громко мяукнуть. Сколько не просили его не жмякать — не доходит. Ребёнок. Что с неё взять? Испугавшись за животное, Буся послабляет хватку. Чмокает хитрую мордочку питомца и опускает его на коленки. — Ой, Милашик, прости… прости… — шумно вздыхает дочка. — Я нечаянно… честно-пречестно! — Боже, какая она забавная. Ну, прям, актриса! — смеётся свекровь. — Напомнила мне маленького Итана и его щенка Куки. В детстве они были не разлей вода. Примерно такого же возраста. Купались, ели, спали вместе. Жорж поначалу ругал сына: как так можно? С собакой в постель? За стол… В ванную… А потом махнул рукой. Ослабил свои требования. Нет ничего важнее и дороже детского счастья. Ребёнок счастлив только тогда, когда здоров и любим. Всё остальное — такая ерунда… Моника снова пускает слезу. У меня от перепадов её настроения щемит сердце и пульс подскакивает. — Мне очень жаль, что вы потеряли мужа. Соболезную Вам… — прижимаю её крепче и, поглаживая по спине, пытаюсь хоть как-то успокоить. — Ох, Энни… Я всё ещё молю Бога, что бы он вернулся к нам. Я бы всё плохое забыла. Абсолютно всё. Всю боль, которую он причинил мне и сыну. Ведь у нас были и хорошие моменты в жизни. Иногда мне кажется, что Жорж не разбился на том треклятом джете… Не могу объяснить, почему я это чувствую. Мне сложно смириться с его смертью. Для меня он всё ещё жив… — Перестань себя изводить этим, — говорит Итан, дотрагиваясь до её плеча. — Тебе нельзя тревожиться. Береги сердце. Четыре года — большой срок, чтобы привыкнуть к тому, что отца больше нет. — К такому нельзя привыкнуть, сынок. Он считается пропавшим без вести. Тело до сих пор не нашли. Я всё ещё грею надежду, что когда-нибудь увижу его живым и невредимым. |