Книга Грешники. Внебрачная дочь, страница 47 – Елена Николаева

Дрогнувшая рука мужчины надавливает на мою гортань, лишает возможности вырываться. Святой нависает надо мной, сосредоточенно распиная на стене обезумевшим взглядом. Одним рывком окунает в прошлое.

Ненавижу! Лучше бы он дальше трахал своих шлюх у себя на родине. Но нет же, встретились здесь! И теперь он хочет протащить мою душу через семь кругов ада, очистить и отправить в рай. Экзорцист проклятый!

— Считаешь, что увидев тебя, я должна забыть всё и запрыгать от радости? — хриплю, вцепляясь пальцами в его запястье. Он послабляет хватку, но руку не спешит убирать. — Я так не могу, Итан. Это уже было. Боль. Много боли. Ничем хорошим не закончилось. Ты меня унизил! Сломал! Растоптал мои чувства! Моё доверие. Я долго и болезненно собирала себя по кусочкам. Взбиралась на обрыв, с которого ты меня столкнул. Попытку изнасилования Иваном ты даже не стал рассматривать. Обвинил во всём меня. Глупая, инфантильная шлюшка сама допрыгалась! Тебе было проще согласиться с этой формулировкой! Девочка, которую ты лишил девственности, спустя сутки бросилась во все тяжкие! Конечно же мне было мало тебя! Я жаждала закидываться колёсами и трахаться со всеми подряд! Отпусти! Отпусти меня! Слышишь? Отпусти! — дёргаюсь изо всех сил, царапая до крови его руку, пытаюсь вырваться. Добиваюсь того, что он сгребает меня в охапку и втискивает в себя. Словно оттиск пытается сделать. Оставить себе на память отпечаток моего тела.

Соединяемся как два подходящих пазла, прикипаем, и от этого ещё больнее становится. Никакого зазора между нами. Кожа к коже, плевать, что разделяет одежда. Я чувствую его каждой клеточкой своего тела и ещё больше злюсь. На себя. За то, что проявляю слабость.

Слёзы, как и обычно, выступают не вовремя. Чтобы не разреветься при нём, продолжаю вырываться. Не знаю, как дать ему прочувствовать хотя бы часть той агонии, в которой я умирала по нему день за днём.

Когда Нику рожала, молилась, чтобы он снова оказался рядом. Увидел свою дочь. Прижал к сердцу, как это делаю я. Но месяцы тянулись один за другим, а он не появлялся. Не звонил. Не искал. Не интересовался. В итоге я нашла в себе силы начать новую жизнь. Закрыла все чувства на замок. Спрятала в самом тёмном уголке души. Никому не позволяла их ворошить. Наша дочь исцелила меня, заполнила собой все надломы и бреши.

Мне кажется, я без толку кричу. Выдираюсь. Бьюсь, как рыба в сетях. Руки бесполезно мечутся по напряжённому телу. Скребутся по его бокам, плечам, по твёрдой спине…

Всё моё нутро протестует. Я давно не ощущала себя настолько растерянной. Не испытывала столь сильных и противоречивых чувств.

— Хватит! Дай мне уйти! Ничего у нас не выйдет, Итан! Я давно не твоя! — рычу, прижатая щекой к его груди. Оба сердца работают на износ. Его так громко долбится о рёбра. Словно пытается достучаться до моего разума.

Гремит. Гремит. Гремит.

От шума летящей крови по венам схожу с ума.

— Уймись, Эн! — рявкает так, что вздрагиваю. Он вынужденно отстраняется от меня на расстояние вытянутой руки. Но не отпускает, всё ещё держит за плечи. Ловит мой взгляд и будто магнитом притягивает всё моё внимание к себе. — Тогда я безумно ревновал. Это чувство затмило мне разум. Нужно было сохранять холодный рассудок, но после исчезновения Лисы и новости о гибели отца у меня отказали тормоза! Я и сейчас готов ломать и крушить всё вокруг. Ты бы знала, чего мне стоило выйти из номера и не свернуть шею твоему Арсу! — заявляет на полном серьезе, стискивая в порыве пальцы. — Прости, но ты выдавала сюрприз за сюрпризом. Я не мог слепо верить твоим словам. Хотел, но что-то внутри сломалось. Всё шло одно к одному, образуя сомнительную картину. Я привык доверять фактам. Мне нужны были доказательства.