Книга Грешники. Внебрачная дочь, страница 53 – Елена Николаева

Поклялась себе, что отныне ни за одним мужчиной бегать не буду. Никогда, ни при каких обстоятельствах! Иначе я перестану себя уважать.

Позавчера Катя призналась мне, что у неё был разговор с Итаном. Один-единственный. Как раз в тот день, когда мы с ним встретились в отеле. Больше от него никаких вестей не было. Вот уже шестой день пошёл, как он молчит. Да я, в принципе, и не жду, что он объявится или хоть как-то даст о себе знать. Итан умеет держать слово. С этим у него проблем нет и не было никогда. Поэтому три бессонные ночи вымотали мне всю душу. Пришлось прибегнуть к снотворному.

Моя жизнь в один миг превратилась в дырявый корабль и стремительно начала опускаться на дно, откуда я себя вытаскивала несколько долгих и мучительных лет.

— Мам, ты плачешь? — хмурится Ника, тыкая пальчиками мне в глаза. Пытается стереть слёзы.

— Уже нет, не плачу… — натянуто улыбаюсь ей. — Всё пройдёт, Никусь. Всё у нас будет, как раньше, хорошо. Ты, я, бабушка Вера и Катя — мы очень сильные девочки. Помнишь? Мы выдержим любые трудности.

— Мам, я желание загадала. Нарисовала его. Смотри.

Дочка протягивает лист бумаги, на котором изображено время провождения большой и дружной семьи на детской площадке. Кажется, даже в нашем дворе.

— Вот это ты играешь с котёнком. Это Катя и баб Вера кормят листиком халимиона, — поясняет Ника, очерчивая пальчиком женские фигуры. — А это я с папой. Катаюсь на качелях. Катя обещала отправить письмо Боженьке. Сказала, что у меня обязательно будет папка. Вот точно такой, как этот. Нравится? Он будет намного красивее и лучше, чем у Лины, нашей соседки.

— Это те, что с собакой гуляют? — спрашиваю на автомате, рассматривая рисунок.

— Ага. Только я хочу котёнка. Можно мне котёнка, мам?

— Ага… — безотчётно подтверждаю.

Изучаю картинку, и сердце кровью обливается. Пусть это детские каракули трёхлетнего ребёнка, но всё же по ним достаточно четко можно определить, каким видит Ника своего отца. Закипаю, понимая, откуда ноги растут.

— Ура, мам, ты лучшая! — дочка реагирует на моё согласие, радостно бросаясь на шею.

— Мыш, мыш, погоди-ка, — ловлю её, едва не падая с кровати на пол. — А почему он блондин? — оторвав от себя Нику, устремляю серьёзный взгляд на её лицо.

— Ну ма, папа ж весь в меня! — вынуждает нервно сглотнуть.

— А я?

— А ты вся в папу! Такая же упрямая и гордая… — смутившись, добавляет она приглушённым голоском: — Так Катя говорит.

— Катя, значит? — хмыкаю я, следом кусая губу.

— Ага.

— Ладно! — выдыхаю, улыбаясь ни с того, ни с сего. Сердце срывается в галоп. Кровь бешеным потоком бросается в лицо. — Кто первый в ванную? Я или ты? — решаю перевести тему. — У нас ведь праздник сегодня! Хватит грустить!

— Я первая! Я! — Ника спрыгивает на пол и летит в ванную.

— Я тебе помогу, — подрываюсь с постели и несусь следом за ней.

— Я сама. Сама! — протестует. — Я уже большая куча выросла!

— Что ещё за куча? — хохочу я, подхватывая её на руки в коридоре, перед входом в ванную.

— Ну вооот такая, — поднимает обе руки к потолку, демонстрируя мне свой рост.

— Вот такая? — подбрасываю её как можно выше, что Ника достаёт пальчиками до люстры, едва не вцепляясь в неё. Хохочет заливисто, отчего моё сердце начинает плавиться.

— Идём, куча ты моя. Почистим зубки и умоемся. Затем я приведу тебя и себя в порядок. Будем целый день праздновать и разбирать подарки. Идёт?