Книга Грешники. Внебрачная дочь, страница 57 – Елена Николаева

— Ничего, тёть Кать, — отмахиваюсь, размазывая тушь по лицу. — Мама где?

— К ребёнку пошла. Ника зашуганная в коридоре стояла. Не могли найти другое время для выяснения отношений?

— Другого времени не будет, — подвожу итог. — Свадьбы тоже не будет. Вообще ничего не будет. Сегодня же отзову своих гостей. Арсений отзовёт своих. Да, Господи! — всплескиваю руками. — От этого ещё никто не умирал!

— Аня! — рычит Тарасов, когда срываюсь к двери.

— Тихо, тихо, Арсик. Не время. Дай ей остыть, — выдаёт тётя, преграждая ему путь. — Где тут у вас коньяк?

Оставив Катю с Тарасовым на кухне, лечу к дочери. Нахожу у мамы на руках. Ника поджимает губки и бросает на меня угрюмый взгляд.

— Барсик злой? — уточняет, понижая голосок.

— Иди ко мне, — сердце за неё сжимается. Раскрываю объятия, она мигом в них бросается. Подхватываю дочку на руки. Целую. Глажу её по спинке, чтобы успокоилась и прекратила дрожать. — Всё хорошо, малыш. Не переживай. Мы немного повздорили. Совсем чуть-чуть.

— Было громко, — ворчит, утыкаясь лицом мне в шею.

— Не думай об этом. Сегодня твой день рождения. И мы идём гулять.

— Ты грязная.

— Я умоюсь и заново накрашусь. Поможешь мне смыть косметику?

— Помогу.

Усаживаю Нику в кресло. Вручаю влажные салфетки. Присев перед ней на колени, подставляю для чистки лицо.

— Справишься?

— Угу.

— Тогда давай. Только быстро. Мы и так потеряли много времени, — улыбаюсь, чтобы разрядить обстановку.

— Так классно? — приложив к моим щекам прохладные салфетки, Ника приступает к работе, тщательно размазывая по скулам жидкость.

— Очень, — подтверждаю. Так приятно, когда она это делает. Мне даже удаётся немного расслабиться. Вот оно, счастье — всегда рядом! Самый лучший антидепрессант!

Прижмёшься к ней, услышишь стук родного сердечка, почувствуешь нежность ласковых ручек, то, как они заботливо гладят тебя, вытирают твои слезы — и никакие беды не страшны!

Внезапный звонок в дверь вынуждает испуганно вздрогнуть.

— Вы заказывали доставку? — интересуюсь у мамы, переводя на неё вопросительный взгляд. Замечаю на её лице тревогу.

— Я посмотрю, — отвечает и поспешно покидает зал.

— Ма, не отвлекайся, — зовёт меня Ника. Поворачиваю к ней лицо. Доча тут же приступает стирать тушь. — Как думаешь, Боженька папу мне скоро подарит?

— Скоро, милая, скоро, — шепчу, испытывая невыносимую щемящую боль за ребёнка. В груди топит жаром. Горячий удушливый комок подступает к горлу. Давит, превращаясь в невидимый ошейник. Ника в который раз застаёт меня врасплох. Я даже порываюсь дотянуться до сотового и набрать его, чтобы исполнить её мечту, но вовремя присаживаюсь обратно. Там, на краю земли, ничего хорошего нас не ждёт…

— Ты кто? — шелестит голос Бусинки. Следом раздаётся негромкое «мяу».

Всё-таки купили котёнка, хитрые лисицы. Поэтому опаздывали…

— Я Итан, — родной бархатный голос врезается в барабанные перепонки. Разрывает их в хлам. Действует как паралитический яд. Роняя сердце куда-то в живот, широко распахиваю глаза. В грудной клетке стопорится выдох.

Очередная галлюцинация? Ибо этого не может быть.

«Если уйдёшь с ним, я бежать за тобой не стану…» — всплывают в памяти его слова.

Тогда почему он здесь? Почему приехал именно сегодня? Передумал? Или же…

— Итан — тот, который царевич? — уточняет дочка, откладывая салфетки в сторону. Мой испорченный макияж её больше не интересует. Осознаю, что между ними зарождается первая связь, и едва не умираю от ревности.