Книга Грешники. Внебрачная дочь, страница 97 – Елена Николаева

Он вцепляется пальцами в бедра, широко разводит их в стороны. Его голодный взгляд пламенем скользит по промежности. Мне хочется свести колени, но Итан пресекает этот порыв.

— Расслабься, Эн. Ты очень красивая девочка. Даже здесь. Между ног…

Склоняется. Губы обжигают лобок. Зубы прихватывают кожу. Вздрагиваю, ощутив касание горячего языка к клитору. Острая, как бритва, волна трепета насквозь пронзает моё тело.

— Итан! — выгибаюсь дугой.

— Тишшше… Нику разбудишь. Я ещё ничего не сделал…

— Боже… Боже… Боже… — скулю между отрывистыми вдохами-выдохами.

Он дует на разгоряченную плоть, затем припадает к ней ртом. Щетиной царапает. Размашистое движение языка по щелочке, как замыкание электричества — напрочь вырубает моё сознание.

Срываюсь и с громким стоном лечу. В небо. В свой персональный рай.

Острое удовольствие пронзает каждую клеточку. Поджигает. Взрывает каждый нерв.

Не могу терпеть. Выгибаюсь. Снова стону. Ерзаю попой по столешнице. Там много моего секрета. Влага хлюпает из меня ручьем.

— Шшшь… — ладонь Итана затыкает мне рот.

Он всасывает клитор и дразнит его языком. Пальцы в меня проталкивает. Находит нужную точку. Я дергаюсь. Он присасывается сильнее и двигает рукой. Быстрее и быстрее. Глубже. Резче. Трахает меня пальцами.

Я вцепляюсь ему в волосы. Безбожно сжимаю и тяну его челку. Мычу в ладонь, извиваясь в сладостной агонии.

Воздуха в лёгких становится меньше. В глазах темнеет. Острая пульсация накатывает лавиной, нарастает, доходит до края, накрывает с головой.

Захлёбываюсь. Всхлипываю. Рвано дышу.

Поставив пятки ему на плечи, навстречу подмахиваю бедрами.

А он вылизывает, зубами царапает, бьёт чувствительный узелок языком, вырывает из меня сердце.

Божжже!!!

Содрогаюсь. Ещё раз и ещё. Слишком остро. Болезненно и сладко. Под шквалом нарастающей непрекращающейся пульсации. Внутри взрываются фейерверки один за другим. Щекочут. Жалят. Вибрирует каждый нерв. Из меня всплескивается жидкость. Её много. И я не соображаю, почему это происходит. Острое возбуждение, достигнув пика, растекается по венам огнём.

Трясусь как в лихорадке, струйно кончая. Закатываю глаза. В какой-то миг теряю душу.

— Тише… Тише. Все хорошо. Твою мать, ты просто чудо. Чудо. Эн. Моя девочка. Моя хорошая… — он хрипит, не отрывая от меня рта. Осыпает поцелуями лобок, живот и снова промежность.

Дрожу долго. Не могу прийти в себя. Сердце в груди безбожно колотится. Со мной такое впервые. Я чуть не умерла. Я чем-то его испачкала. Господи, кажется, я описалась…

Стыд то какой. Мамочки, что это было?

Не думать… Не думать… Не сгорать от стыда…

Итан извлекает из вагины пальцы. Поглаживает набухшие губки. Успокаивает меня. А затем приподымает, притягивает к себе. Животом ощущаю его эрекцию. Он снова возбуждён. Мы целуемся. Он голодно владеет моим ртом, сминает губы. Груди. Прикусывает соски. Обводит твёрдые «камушки» языком. Всасывает, вынуждая меня снова задрожать. Не даёт времени опомниться.

Его руки повсюду. Гладят. Скользят. Тискают. Зарываются в волосах. Распаляют тело. Дарят кайф.

— У тебя был сквирт, — выдыхает на ушко, пристраиваясь членом ко входу. — Хочешь в душ или здесь продолжим?

— Не смущай меня, — жмурюсь, зарываясь лицом в его шею. Он такой терпкий. Солоновато-сладкий. Пьянящий. Я облизываю его, оставляя метки на коже. — Я сейчас умру. Боже, ты меня совратил. Со мной такого никогда не было.