Онлайн книга «Не твои наследники»
|
— Блять, Маша, постой! — в спину доносится недовольное рычание Исаева. Но как бы там ни было, я наверное обязана выразить соболезнования. Не знаю, что мной движет. Скорее всего общее горе. * * * — Роман Васильевич! — выкрикиваю я, подбегая и подхватывая свекровь под локоть, когда та едва не оседает на землю. — Держитесь, Нина Станиславовна. Господи, мне так жаль. Не знаю, как выразить сострадание… Голос меня подводит. Становится сдавленным. Возникшее за грудиной напряжение затрудняет проходимость воздуха. Пекут лёгкие и глаза. Я плачу вместе с ними. Мне больно. Мне очень жаль Петра. Никак не могу поверить, что его жизнь так внезапно оборвалась. — Не нужно, Мария, — бездушие свекра натянутой струной режет нервы. Он и раньше меня не жаловал любезностями, а сейчас и подавно. Окатывает жгучим презрением, будто ледяной водой. — Что тебе до нашего горя? Уходи. Пошла прочь. — Не говорите так. Петя был моим мужем… — хриплю я дрожащим голосом, отходя от них на шаг. — Мужем??? — свекровь вгоняет в меня полный ненависти взгляд. Я вздрагиваю, ощущая его убийственную мощь. Если бы она могла им сжигать, то наверное уже это сделала. Впрочем, кожа и без огня невыносимо горит. Так тяжко мне ещё не было. Хочется закричать на весь мир! Господи, а как же я? Ведь она даже сейчас не чувствует своей вины. Не пытается раскаяться. Могла бы и не делиться со мной ошибками, но было бы достаточно уважительного отношения. — Маша, в машину! — где-то на задворках сознания звучит приказ Исаева. Я реву, захлёбываясь слезами, пока эта бессердечная с помутнённым рассудком женщина пытается меня растоптать и облить грязью. — Дрянь! Да как ты смеешь о нём говорить, шалава деревенская! Ты! Ты… — Тише, Ниночка, тише, — успокаивает её свёкор в попытке оттащить к машине. — Не стоит она твоих нервов… — Подстилка олигарховская! — не унимается свекровь в промежутках между рыданиями. — Приживалка! Ты должна быть на его месте! Ты, а не мой сыночка! Говорила ему не связываться. Так нет же. Не послушал. И где он сейчас! Оставь меня, Рома! Дай я её задушу! Вырвавшись из рук мужа, Авдеева бросается на меня, но не успевает вцепиться в горло. В последний момент Руслан встаёт между нами стеной. Крепкой и неподвижной. Способной выдержать любой напор. Врезавшись в него грудью, свекровь теряет равновесие и плюхает задницей в грязный снег. Я прижимаюсь к его спине, вцепляясь заледенелыми пальцами в мягкую ткань пальто. Дрожу, жалея о чертовом сострадании. Зачем я к ним ринулась? Нельзя проявлять слабость. Она губительна. Она разрушает человека как личность, превращая в ничтожество. Даже самое незначительное её проявление способно разрушить жизнь. — Твари… какие же твари… — причитает Авдеева, поднимаясь на ноги с помощью мужа. Тот, угрожая Руслану судом, проклинает нас на чём свет стоит. — Вы заплатите, оба! И отморозки, которых вы заставили звонить ему и требовать деньги! Все заплатите! Сволочи! Убийцы! Это ваших рук дело! Вы ему угрожали из-за этой дряни! А он бегал за ней собачонкой, словно гордость потерял. Словно обезумел. Мой сын никогда не напивался! Никогда не садился пьяным за руль! Вы его убили! Будьте вы прокляты! Нелюди! — Бог дал, бог взял, — отсекает Руслан ровным безэмоциональным тоном, прерывая вой Нины Станиславовны. — Плата за грехи, — поясняет. — За нерожденных и убитых вами детей… ваших внуков… |