Книга Не твои наследники, страница 19 – Елена Николаева

От него ничего невозможно утаить. Он чувствует сердцем. Даже если не видит моего грустного лица, на каком-то уровне определяет, что мне нужна поддержка.

— Простыла немного. Насморк. Всё хорошо, пап.

— Как Петро? Не обижает тебя? Как там его родители?

— У них всё отлично. У нас с мужем всё по-старому. Кафе отнимает много свободного времени. Ты же знаешь. Расскажи лучше о себе? Ты лекарства принимаешь? Как твоё здоровье?

— Не волнуйся, дочка. Тётя Вера присматривает за мной. Даже ругает, когда я её не слушаю.

— Пап, ты, главное, не кури. Пожалуйста. Я тебя очень прошу.

— Не буду, малышка. Обещаю тебе. Ты изредка звони. Не забывай отца.

— Ну что ты. Прости, пап. В эти дни я действительно замоталась. Завтра тебя наберу. Обещаю.

— Хорошо. Люблю тебя, Машенька. Ты, главное, береги себя. Деньги не стоят того, чтобы загонять себя до потери пульса. Слышишь? Из-за этого в организме начинается хаос, который чреват непредсказуемыми последствиями…

Его голос звучит не совсем уверенно, как обычно. Сегодня тембр тихий, с примесью грустных ноток и усталости. И это меня разочаровывает и одновременно пугает. Папа никогда не был слабаком. Всегда держался молодцом, даже когда не мог подняться с постели. Обещаю себе, что навещу его в ближайшие дни, чего бы это не стоило.

— И ты береги себя, родной. Я постараюсь в ближайшее время тебя навестить. Целую, папуль. Я очень тебя люблю! До скорого.

* * *

Выключаю звонок. Не могу больше врать.

Отец не заслуживает вранья, но и настоящая правда ему ни к чему. Она его убьёт.

У меня из родных, кроме папы, больше никого не осталось. С родственниками у нас отношения не сложились. Наши проблемы их никогда не интересовали, только бабушкино наследство.

— Люблю тебя, папочка… — сиплю. Горло сдавливает очередным спазмом. Мобильник валится из рук и падает на постель. Кажется, что всё настолько плохо, что хуже уже быть не может. Я побила все рекорды по привлечению неудач.

Прикусываю до боли губу. Снова начинаю рыдать. Беззвучно. Потому что не хочу, чтобы в этом доме воспринимали меня слабой и беззащитной узницей. Не хочу, чтобы Исаев этим пользовался. Ненавижу его. Ненавижу себя. Я слабая. Каждый раз, находясь рядом с ним, теряю самообладание. Чувствую себя странно: будто бы защищённой и в то же время полностью уязвимой. И самое страшное в этой ситуации то, что я не пытаюсь что либо изменить. Даже сейчас. Ничего не стоит набрать номер экстренного реагирования и сообщить о моей проблеме, но я не хочу этого делать. Не хочу.

— Почему ты плачешь? — не сразу осознаю, что в спальне нахожусь не одна.

Долго он здесь стоит? Что он слышал из нашего с отцом разговора?

— Маша?

Голос Руслана настойчивый и глубокий. В нём нет ни капли злости. По крайней мере сейчас. Неужели решил сменить тактику и снова припёрся ко мне с бумагами? Я скорее укушу себе палец, чем дам согласие на фиктивный брак.

— Блять, не делай вид, что меня здесь нет! Ладно? — рявкает, вынуждая меня вздрогнуть.

Поднимаю припухшие от слёз веки. Устремляю на него взгляд.

Хмуря брови, Руслан подходит к кровати. Вместо документов на подпись в руках держит несколько пакетов с одеждой, что невероятно радует. Моя сгорела вчера дотла. Теперь я официально нищая и беспризорная женщина в каком-то смысле этого слова…

— Не твоё дело, — ворча, отворачиваюсь к окну, чтобы не видел, как глупо я улыбаюсь. Природу этой реакции не могу объяснить даже себе.