Книга Собственность Дьявола. Право на семью, страница 19 – Елена Николаева

— Да, — подтверждает она, делая глоток фреша.

Пробую переключиться на мясо. Отрезаю кусок. Запачкав его в соусе, не спешу подносить ко рту.

— Если я начну платить вам тогда, когда мне вздумается? Как вы будете на это реагировать?

— Потребую исполнения обязательств, — отвечает Лиза.

— А если я откажусь?

— Я буду вынуждена обратиться в суд.

— Я рад, что мы быстро поняли друг друга. Впредь, не рискуйте нарушать пункты подписанного вами договора, иначе я буду вынужден принять определенные меры, которые вам не понравятся.

— Неужели вы думаете, что я меньше переживаю за своего ребенка, чем вы?

У Лизы есть двухлетняя дочь от бывшего мужчины, с которым она давно не поддерживала связь. На данный момент живёт со своими родителями в Люберцах. Отец инженер-технолог. Работает. Мать преподавала в ВУЗе. Сейчас воспитывает Лизину дочь.

— Елизавета, вам ведь никто не запрещает переживать за собственную дочь. Но и пренебрегать моим чадом вы не имеете права.

— Вы меня не поняли, Руслан Георгиевич. Я имела ввиду не свою дочь, а нашего с вами сына.

Маша

Утро врывается в мою жизнь неминуемо. Встряхивает и вынуждает резко распахнуть припухшие от вчерашних слёз веки.

Несколько минут лежу и пялюсь в дорогой глянцевый потолок. Тереблю пальцами мягкую постель. Думаю о том, что видела вчера. И сердце снова не выдерживает нагрузки. Начинает барахлить. То нервно колотится от напора крови, то рвётся, сжимаясь, то замирает, когда образы, особенно яркие, приступают терроризировать мой мозг.

«Кто она?» — с этой мыслью сползаю с матраса.

За ночь столько всего передумала, что мозг распух. Долго уснуть не могла. Затем дети просили грудь. А после, уткнувшись носом в щёчку Яна, отключилась, будто в кому впала. Не слышала, когда Тома убрала сына в колыбель.

Застелив кровать, подхожу к детским люлькам. Малыши пока ещё мирно спят. Яра чему-то улыбается, и я подхватываю эту эмоцию, растягивая улыбку. По груди растекается тепло. У меня есть несколько минут на то, чтобы принять душ и съесть что-нибудь на завтрак. Затем двойняшки снова повиснут на моей груди.

— Доброе утро, Машенька, — увидев меня, няня включает чайник. Достаёт приготовленную овсянку с фруктами. Заваривает чай.

— Доброе, Тома Васильевна, — сонно выдаю.

Сажусь за стол. Притягиваю к себе тарелку и принимаюсь неохотно помешивать ложкой завтрак.

— Я бы так не сказала. Какое-то не очень доброе у тебя сегодня утро. Как прошла встреча с подругой?

— Всё отлично, если не считать встречу с отцом моих детей.

— О, господи, где? — няня замирает с чашкой горячего чая в руке.

— В ресторане. Не знаю, как меня угораздило выбрать именно то место, — подцепив ложечкой кусочек банана, съедаю его. — Я едва ли не спалилась. Заметила Исаева, как только он вошёл в зал. Пришлось импровизировать дуру и прятаться под столом…

— Не узнал? — взволнованно.

— Не думаю. Я для него умерла. Теть Тома, папа начал вспоминать, — говорю, ощущая невероятную тоску по отцу. Мне так его не хватает. Если бы не Тома Васильевна, которая заботится о моих детях, как о внуках, и заменяет мне мать, я бы, наверное, слетела с катушек.

— От кого узнала? От Милы?

— Руслан с ней разговаривал. Просил Милану рассказать папе о моей смерти. Боже, я не представляю, что будет, если он узнает об этом раньше, чем я до него доберусь. Ещё одного потрясения папа не вынесет, — оторвав влажные глаза от тарелки, вскидываю лицо к верху и часто моргаю, чтобы не плакать. — И как теперь быть, теть Том? Как мне его к нам забрать, ума не приложу. Одна надежда на Геру. Боюсь, мне придётся столкнуться с Русланом лицом к лицу. Я не хочу, чтобы он узнал о детях. Не хочу для него воскресать. Потому что даже паспорт с другим именем и фамилией, как у Георгия, меня не спасёт.