Книга (Не) Замена, страница 12 – Натали Лав

Ласки становились все откровенней, голова соображала все хуже.

Рука парня скользнула под пояс шорт и резинку трусиков. Вот здесь я напряглась. Никто меня там, кроме меня самой, еще не трогал.

Артем заметил мою попытку отодвинуться. Вскинул голову, снова переместив одну руку мне на затылок и, внимательно глядя мне в глаза, негромко спросил:

-У тебя был секс?

Я была одурманена, дезориентирована и не в состоянии изображать из себя никого, кем на самом деле не являлась.

И молчала. Обсуждать с ним свою девственность мне не хотелось.

Впрочем, ответ на свой вопрос он понял самостоятельно, не дожидаясь моих слов.

-Дв бля*ь! - выругался он, поднимая лицо вверх.

Грудь Артема быстро поднималась и опадала, все тело было напряжено. Особенно та часть, которой он упирался в меня охотней всего.

-Вот я - идиот! - он разжал руки и наконец отодвинулся.

Потом сделал шаг назад. Затем еще один. Несмотря на июльскую жару, я ощутила, что замерзаю. Изнутри. Я чуть было не сделала шаг за ним, чтобы вернуть себе зону комфорта, которую я обрела недавно в его объятиях. Но к счастью, вовремя сообразила, что он этого не хочет.

-Так, Саш. Предлагаю считать, что ничего не было. Я не звал тебя к себе. Ты при мне не маструбировала. Без обид, но срывать с тебя пломбу я не готов. Чтобы ты после бегала и жаловалась общей родне, какой я негодяй - обесчестил и не женился.

Меня захлестнули непонимание и обида. Ведь минуту, да что там минуту - несколько секунд назад он целовал меня так, словно, кроме меня, нет больше ни одной девушки и женщины на земле! А теперь получается, что все на что он рассчитывал - это одноразовый перепих? И он не готов возится с моей девственностью, затрачивать на меня лишние усилия. А как же хотя бы банальное -"Я на все ради тебя готов?"

-Извини, что не оправдала надежд! Ты, наверное, думал, что я в Воронеже уже полгорода обслужила, а оно вон как получается. Ты прав, не надо ко мне приставать. А то папе твоему нажалуюсь, - заговорила я зло.

Артем отвернулся, демонстрируя мне широкую спину. Тогда я развернулась и пошла обратно в свою комнату. По дороге ругала себя последними словами. За то, что пошла с Артемом в сад, вместо того чтобы заниматься. Лучше бы Олесю послушала! За то, что мне понравилось с ним целоваться. А за то, что я вытворяла в комнате у него на глазах, мне стало нестерпимо стыдно. Зачем я так? Вот зачем?

Зайдя в комнату, я рухнула на постель и принялась изучать потолок. Рассматривала я его долго и пришла к выводу, что это хорошо, что Артем так отреагировал. Зато все сразу стало понятно. Хуже было бы, если бы получилось так, как он говорил. Не хватало только, чтобы за меня кто-то заступался, как будто я не в состоянии сама решить, что хорошо, что плохо, что можно делать, а что нельзя. Стоило представить вереницу родственников, осуждающе качающих головой, как я была готова согласиться с Артемом - ни к чему это. Ни про какую женитьбу и речи не могло быть. Такие, как Артем, раньше сорока не женятся. А если и женятся, то не на таких, как я, уж точно.

Единственное, за что я себя похвалила, это за то, что не стала плакать. Логика логикой, но в груди по-прежнему цвела буйным цветом горечь. И хотелось назад - в кольцо теплых, сильных рук. Прижаться в мимолетном поцелуе к таким вкусным, как оказалось, губам.