Книга (Не) Замена, страница 24 – Натали Лав

В ту же секунду его лицо вытянулось. Глаза неверяще уставились в точку на моей груди. Я не поняла, чем вызвана резкая перемена его настроения. Потому что в следующую секунду Артем разжал руки и отпустил меня.

-Единорог?! Бля... Розовый единорог?! Твою же мать! Роковая соблазнительница... - с этими словами он опустился в кресло и закрыл лицо руками.

Я оглядела себя. Ну, да. На мне пижама. Голубая. Теплая и мягкая. И да, на ней вышит единорог. Розовый.

Плечи парня стали подозрительно подрагивать.

Может, он что употребляет?

Я осторожно положила ему ладонь на плечо и тихо позвала:

-Артем!

Он убрал руки от лица и поднял ко мне лицо.

Холодов смеялся.

Нет, не так. Он ржал. Надо мной. Ему было так весело, что в уголках синих глаз собрались слезы.

Я на мгновение лишилась возможности дышать. Так это было обидно. Я для него вроде мартышки в цирке. Чтобы забавляться. А то заскучает. Почему-то даже гадости в его исполнении не ранили меня так, как это смех.

-Вон пошел! - я толкнула его в плечи со всей силой, на которую была способна, - Пошел отсюда вон!

Он не шелохнулся. Хотя, конечно, что ему мои пятьдесят с небольшим килограммов. Но смеяться перестал. Встал с кресла и выпрямился во весь рост.

-Ты, что не слышишь меня?! Выйди отсюда! И больше близко ко мне не подходи! - отчаянно хотелось плакать. Но я сдерживалась, как только могла. Не буду. При нем. Ни за что.

Я не уловила угрозы, потому что внутри разрывалась от дикой смеси обиды и боли. От осознания того, что он играет со мной. А сам потешается над маленькой, глупой Сашкой.

Занятая тем, чтобы позорно не расплакаться, я пропустила момент, когда мужская рука скользнула в мои распущенные волосы, зафиксировала затылок, а мужские губы атаковали мой рот. Да так, что мы даже стукнулись зубами. Возмущение во мне было запредельным. Обсмеял меня, а теперь еще и целует? Я замолотила по крепким плечам ладонями, но Холодов был выше, шире в плечах, больше весил. И был мужчиной. Поэтому мои попытки сопротивления были нелепыми и тщетными. Я сжала зубы, попробовала отвернуться. Меня не пустили, притянули к горячему, мускулистому телу и принялись покусывать за губы. И посасывать их.

С любым бы другим это было бы противно. Отталкивающе. Но не с Артемом. Тем более, когда вторая ладонь скользнула по пояснице и дальше, под резинку пижамных штанов. Погладила ягодицу, обожгла бедро и замерла на лобке. Гладком, выбритом лобке.

Снова что-то поменялось. И снова я не поняла, что и почему. Артем толкнул меня на кровать, вклинился коленом между моих ног и навис сверху, придавливая своим телом, чтобы не дергалась.

-Дать ему хотела? - прохрипел вопрос мне в лицо, зло сверкая глазами, - Или уже дала?

Мы с ним дышали, как две загнанные лошади. Плюс я вообще не понимала, что творится. То смеется надо мной, как над дурочкой. То злится. То лапает. Причем, не спрашивая разрешения.

-А тебе-то что? - просипела в ответ, - Такому занятому? Мммм?

Неожиданно Артем уперся лбом в мой лоб и прикрыл глаза.

-Как же ты меня бесишь! Зараза...

-Сам ты...- я выговорила только начало фразы, а ругательство никак не могла подобрать. Вот кто он?

Я так скучала... Так сильно, что хотелось выть по-звериному. Я и выла в подушку, одна в собственной квартире. Летом. А осенью я приехала в Москву. Стало легче. Днем. Потому что дел было невпроворот. А ночью - ночью тоска впивалась в душу беспощадными когтями и рвала ее. На куски. И выть уже было негде. Потому что в общаге этого делать было нельзя. Нельзя было показывать свою уязвимость.