Онлайн книга «Способность любить»
|
Олеся Мы с Полиной практически вбегаем в больницу. Мне кажется, что меня бьет озноб и что это видно окружающим. На самом деле, мое состояние – нервное. И для посторонних я себя даже неплохо контролирую. Хотя такое ощущение, что ноги и руки у меня из киселя и мелко– мелко дрожат. Это неудивительно. Новость о том, что Матвей наконец– то нашелся, накрыла. И сокрушительная радость подкосила вместе с тревогой о том, что с ним. Я не смогла даже поблагодарить Артема за то, что он сделал. Мне до сих пор не верится, что он спас моего сына. Я была к нему чересчур предвзята. Уверенно направляюсь к окошку регистратуры: – Здравствуйте! Мне нужно узнать о Матвее Белове. И увидеть его. Если можно. Все внутри замирает. Только бы обошлось. Серце обливается кровью. Девушка в белом халате смотрит на монитор компьютера и спрашивает: – А вы ему кто? – Я – его мать. Девушка – невеста. Его похитили... Дальше администратор не дает мне продолжить. – Ах, вы – родственники Белова. Нас предупредили на ваш счет. Она замечает наше с Полиной состояние и говорит очень благожелательно. – Не волнуйтесь так. Врач его уже посмотрел. Он в терапии. И документы его вы не привезли? Паспорт был у Матвея во время похищения. На месте происшествия его не нашли. У меня с собой его ксерокопия и медицинский полис. Отдаю документы, администратор что– то заполняет. – Он в 8 палате. На втором этаже. Можете подняться. Туда же подойдет лечащий врач. Мы с Полиной торопливо идем на второй этаж. На шестой день после родов показывать рекордные результаты у меня не получается. Особенно тяжело дается лестница. Полина поддерживает меня под локоть. – Олесь, ну, все уже. Если бы было что– то плохое, она бы сказала. Да, наверное. Хотя поведение персонала озадачивает. Попробуйте прорваться в какую– нибудь больницу. Сомневаюсь, что это получится сделать легко. Кто же позаботился о том, чтобы мы могли попасть сюда? Вот и дверь с номером 8. Сердце заполошно бьется в груди, когда оказываюсь внутри. Палата одноместная, а в коридоре я видела мужчин в костюмах и наброшенных поверх халатах. Матвея вижу сразу. Так больно за него. Как будто это моя собственная боль. Он сильно похудел, торс перевязан белыми бинтами. Возле кровати стойка с капельницей. Живой. Он живой. И это главное. Сын открывает глаза. Такого же, как у меня серого цвета. – Мам... Поль... Его голос трескается. Полинка кидается к нему, хватает за свободную руку и плачет навзрыд, захлебываясь слезами. А я прикрываю веки. И остаюсь на месте. Мне нужны эти несколько секунд. – Полин, перестань плакать. Что ты как маленькая, – слышу я, как Матвей разговаривает с невестой. Несмотря на слова, в его голосе тоже облегчение. В этот раз мне не помогают ни прикрытые веки, ни несколько секунд. Я чувствую, как по щекам заструились предательские слезы. Наверное, я была героически настроена слишком долго, исчерпав все резервы. Открываю глаза, подхожу к сыну. – Мам, ты– то хоть не плачь. Живой же. А все остальное заживет. – Солнц, – рвется из меня против воли всхлип. Но он прав. От того, что мы затопим его палату слезами, лучше ему не станет. Ноги отказываются меня держать. И я опускаюсь на стул. Ладонями вытираю щеки. – Всё, всё. Не буду больше. Как ты? – Норм. Я прикладываю свою руку к его щеке. – Колючий, – говорю, вздыхая, – Взрослый совсем. |