Книга Я буду первым, страница 62 – Натали Лав

И такое у Гордеева было выражение лица, когда он разглядывал Сашу… Беспросветное отчаяние. И ненависть?!

Потом он заговорил:

— Какие же вы продажные твари!

Я понимала, что ему плохо. Но это не повод вести себя подобным образом.

— Кирилл, ты сам тоже еще тот фрукт, поэтому будь добр освободи место. Сергей не говорил, что ты сидишь с нами за одним столом.

Он обжигает меня ненавидящим взглядом, как будто я в чем-то перед ним виновата. Очень странно, потому что, когда он лежал в больнице, и я к нему приходила, мы нормально поговорили. И все выяснили.

Что случилось с тех пор? Хотя я, кажется, знаю. Саша вышла замуж. Не за него.

Он вдруг горько усмехается:

— Зря ты так. Ты тоже такая же, как я, ненужная. Платон попользовался и выкинул, как использованный презерватив. А сюда с банкирской дочкой явился. Вон, смотри, со Светкой Пономаревой. Тем более, что дочка — единственная.

Знаю, что не нужно поворачиваться в ту сторону, куда указывает Кирилл. Но это происходит само собой. И этот миг застывает как фотография. Смеющийся Платон под руку с весело улыбающейся блондинкой. Теперь уже мои глаза жадно разглядывают его. И нет уже ни темных кругов под глазами, ни осунувшегося лица, ни напряженного взгляда. У человека, который лавирует между столами, всё хорошо.

А у меня — нет. Но я вовремя вспоминаю, как выглядел несколько минут назад Кирилл, разглядывая чужую жену. Я так выглядеть не буду. И пусть сейчас во мне в смертельной агонии корчится какая-то моя часть, которую эти двое не добили раньше. Никто из них об этом не узнает. Я не позволю.

Я скольжу ничуть не изменившимся взглядом по Платону и его спутнице. Никто не знает, чего мне это стоит. Потом, не торопясь, возвращаю свое внимание Кириллу.

Хотя делаю это зря. Если бы я еще чуть задержалась, наблюдая парочку, то бы увидела, что у Платона, едва заметившего меня и Гордеева вместе за одним столом, вмиг слетела улыбка. И мне бы стало чуточку легче. Но я отвернулась раньше.

— Слушай, использованная женская гигиеническая прокладка, если ты не хочешь сидеть с какой-нибудь тарелкой, надетой на голову, среди людей, с которыми ведешь дела, советую тебе отправиться за свой столик. И не подходить ко мне.

Наверное, он все-таки хорошо меня знает, потому что, не проронив ни слова, уходит.

А я остаюсь гореть в костре собственной ревности, захлебываясь картинками сплетающихся тел Платона и этой белобрысой швабры. Полностью осознавая для себя ответ на вопрос, люблю ли я Платона.

Еленка

За стол возвращаются Сергей и мама. Я стараюсь сдерживаться, но, судя по тому, что мама несколько раз уже посмотрела на меня, получается плохо.

— Я на минуту, — говорю им и ухожу в туалет.

Там делаю дыхательную гимнастику, стараясь взять себя в руки. Ну, подумаешь, он — с другой. Я же не рассчитывала, что значу для него что-то. И он — не монах. У него будет вторая, третья, чёрт его знает, какая ещё по счету. Когда-нибудь, он даже женится. Но явно не на мне. Это всё будет.

Что ж так больно-то?!

Долго мою руки, меня успокаивает шум воды. Но вечно сидеть здесь не будешь. Я ушла в дальнюю туалетную комнату, чтобы дольше побыть одной. И теперь возвращаюсь по длинному коридору, на стенах которого вперемешку развешаны зеркала и картины. Останавливаюсь перед одним из зеркал почти на повороте к банкетному залу. Долго разглядываю себя, не в силах понять, чем же не угодила Хромову. Ведь красивая.