Книга Ты (не) моя, страница 41 – Натали Лав

— Алло, Егор! Привет! Как твои дела? — мне кажется, или голос у нее звучит слишком жизнерадостно?

— Привет, мам. Дела — хорошо. Кроме одного момента. Ты не знаешь, куда подевалась Нина? Никак не могу ей дозвониться.

Если бы я не знал так эту женщину, то поверил бы ей безоговорочно. Но что-то, что я даже объяснить рационально не могу, меня настораживает.

— Нина? — переспрашивает, — Дома, наверное. А может, с Калининым встречается по поводу развода.

Выдыхаю, запрокидывая голову назад, стараясь унять гнев.

— Мам, ты врёшь! — вполне уверенно заявляю я.

— Хм… А ты, я смотрю совсем вырос, Егор. Нина заедет к тебе вечером. А сейчас будь добр — слушайся врачей, — после этой фразы я какое-то время слушаю гудки.

Разговор с родительницей еще больше укрепил меня в мысли, что дело нечисто. Да так, что я позвонил Калинину.

— Господин Протасов… Что угодно? — его голос тоже не очень довольный.

— Добрый день. Нина не с вами?

— Добрый. Пока — нет. Но скоро мы встречаемся, чтобы обсудить детали развода, — вполне миролюбиво отвечает он.

Это меня успокаивает. Значит, я всё себе придумал?

— Вас не затруднит передать ей, чтобы она связалась со мной?

— Разумеется. Не переживайте, скоро она с вами свяжется, — заверяет меня Калинин.

А дальше — пропадает и он. Во всяком случае на мои повторные звонки он уже не отвечает.

И я остаюсь в больничных стенах сходить с ума от беспокойства.

Нина

Честно, не верю своим глазам, когда машина со мной, Давидом и Калининым подъезжает к дому Лазаревых. Сколько раз за сегодня я думала, что обратно сюда не вернусь. Но очень рада, что ошиблась. Машина заезжает на территорию. Возле крыльца нас поджидает Марк Федорович. Калинин выходит первым. Помогает вылезти мне. Давид покидает салон автомобиля последним и жмётся ко мне. Ребёнка жалко больше всего. Но разве могут быть гарантии, что Артур не ударит по самому больному — по сыну? Я, конечно, рассчитывала, что единственный сын представляет для него ценность. Только боюсь, что собственная шкура ценнее.

Калинин удерживает меня за локоть.

— Нин, в суматохе забыл совсем, позвони Егору. А то парень там, наверное, невесть что уже себе придумал. Он звонил, я обещал, что ты перезвонишь… А дальше не до этого было.

Моё бедное сердце в который раз за этот длинный день ухает в пятки. Егор… Даже представить страшно, как он ко всему этому отнесется… Если узнает. А солгать… Разве у меня получится?

Мужчины жмут друг другу руки.

— Спасибо, Слава. Я в тебе ни капли не сомневался.

Калинин отвечает широкой улыбкой:

— Я в себе, Марк, тоже не сомневался. Но затея это была дурная.

Марк Федорович жмет плечом:

— Слава, когда начнется игра на выживание, ценности моментально поменяются… — говорит Калинину.

Да он мои мысли читает? Раньше я верила, что Артур не причинит Давиду вреда. Теперь же я сама себе кажусь глупой, что могла верить в подобное.

Если Артура загонят в угол, то жалеть он не будет никого. Даже возможность остаться без продолжателя рода его не остановит.

Достаю сотовый.

— Здравствуй, Давид, — Марк Федорович протягивает руку моему сыну, — Меня зовут Марк. Я здесь живу. Ты и твоя мама погостите у нас немного. Ты ведь не против?

Лазарев удивительно просто общается с детьми. Что со своими. Что с чужими.

— Нет, — сын качает головой, — Только мама больше не уйдет?