Книга Развод. Дама non-stop. Когда тебе 40 плюс, страница 37 – Натали Лав

- Гуляю, - отвечаю нейтрально.

- Акхм... Поздно уже, - растерянно отзывается Димка.

У меня снова выстреливает смешок.

- Чего смеешься? - немного обиженно спрашивает он.

- Да вот... Как мы с тобой местами поменялись. То я всё ждала, когда ты домой придёшь, а теперь - наоборот.

Он тоже смеётся.

- И не говори... Но ты не ответила? Когда ждать-то тебя? Или ты не одна?

- Одна я, - если серьёзно, то не знаю, сколько должно пройти веков, прежде чем я решусь довериться другому мужчине. Затем добавляю, видя, как на меня посматривают официанты, - Вызываю такси и еду домой.

В такси смотрю на ночной город и думаю, что делать дальше. Шантажировать бывшего мужа, чтобы получить то, что мне причитается? Выход такой... Противоречит всему во мне. Я же правильная, а правильные тётеньки не опускаются до таких методов.

Но забыть и простить? Укатить в дом деда и ждать, когда бумеранг прилетит Паше в лоб? Этому варианту тоже всё противится.

Вот и выбери... Была бы я как Паша, я б, наверное, и не мучилась. Выставила бы ему ценник и ждала, когда до него дойдут последствия. А они бы дошли. Если вдруг такая фотография станет достоянием общественности, то это повлечет непредсказуемые последствия. Наш мир толерантен во многом только на словах. В реальности терпимости к другим, отличным от нас самих, очень мало.

Ни к какому решению не прихожу. Приезжаю домой к сыну, перебрасываюсь с ним парой фраз, иду в душ и затем - в кровать. Всё завтра.

Завтра встречает меня головной болью. Всё-таки гулянки в почтенном возрасте - это вам ни хухры-мухры. Или вчера просто был перебор по адреналиновому допингу. Поэтому голова так и болит.

Встаю, бреду в туалет. Времени много уже. Димки нет, а на холодильнике записка на маленьком листке - нарисованное сердечко и приписка "Ушёл по делам. Люблю тебя. Сильно".

Снимаю записку с холодильника, вчитываюсь в буквы и улыбаюсь. Я его тоже люблю. Сильно. Хороший он у меня. Поэтому всё было не зря.

По своему состоянию понимаю, что без лекарства не обойтись. Слишком мне плохо. Ищу таблетки, наливаю в стакан воды.

И тут звонок во входную дверь. Настойчивый. От головной боли и неприятного звука виски ломит еще сильнее. И я иду в прихожую. Наверное, из-за того, что мне плохо, я не смотрю в глазок. Потом, когда всё закончится, долго ругаю себя за глупость. Но, как говорится - век живи, век учись, и все равно дураком помрешь. Или дурой. Это сегодня точно обо мне.

Надо было посмотреть в глазок. Я не посмотрела.

Стоит только мне повернуть замок, как входная дверь в квартиру сына распахивается. Резко.

А меня хватают за горло и как следует прикладывают затылком о стену.

Это Павел... Павел, с которым я прожила полжизни и который не поднимал на меня руку. Никогда.

- Ты, что, сука, о себе вообразила? Что бессмертная? Или что я - клоун?! - он прикладывает меня затылком о стенку еще раз.

Голова и так болела, а сейчас, кажется, лопнет. А еще его агрессия, выраженная в физическом насилии, вызывает ступор. Нехарактерное для меня состояние.

- Для чего было это представление в клубе? А?!

Я молчу.

- Отвечай, дрянь! - он меня отпускает.

Но только для того, чтобы замахнуться. Ступор у меня был, конечно, но одна рука что-то всё время шарила. В шкафу, который стоит в прихожей. Нашарила... Сапог мой на каблуке.