Книга Измена.ru, страница 80 – Ольга Рузанова, Лина Коваль

— Че там американцы? — интересуюсь, не отстраняясь.

Щеку обдает дыханием.

— Ой, связывают так кого-то веревками, Ром. Пищат от восторга. Такие смешные и уже голые.

Обернувшись, замечаю Арчи за дальним столиком. Киваю ему и прошу бармена повторить виски.

— Напиток для девушки? — перекрикивает он монотонную, расслабляющую музыку.

— Хочешь что-нибудь, Ильян?

— А вот… — она крутит в руках карту коктейлей. — «Сперма в горячей ванной». Это с чем?

Посматривает на меня, загадочно улыбаясь и подмигивая.

— Водка, белый ром и сливочный ликер.

— Можно мне парочку, — просит, не переставая массажировать пальчиками мою шею. — Сильно расстроился, Ром? — обеспокоенно спрашивает, когда бармен отходит.

— А ты как думаешь?

— Это ужасно. Мне так жаль. Что я могу сделать? Мне так хочется тебя поддержать. Просто по-человечески.

В порыве соскакивает со стула и прижимается ко мне всем телом.

— Не думай о плохом. Я уверена, что ты самый лучший друг. А Антон сам виноват.

— Он кашу не любил, — вдруг вспоминаю. — А нам ее каждое утро давали… Поэтому Тоха был худой, как палка

Тело снова бьет неприятной дрожью, переходящей в легкую судорогу.

— Надо сказать, чтобы на похоронах никакой каши.

— Мы скажем, Ром. Скажем.

— Я… блядь… — отстраняюсь и чувствую, что глаза предательски увлажняются. — Это я во всем виноват! Я…

— Ты совсем? — кричит Ильяна. — Послушай меня. Послушай, — захватывает мое лицо в ладони. — Это все он. Ты здесь ни при чем. Ты самый лучший, Березовский! Только ты один!..

— Я виноват!..

— Это он, — целует в губы. — Это он! Услышь меня!..

Резко отшатываюсь. Сердце током прошибает и одновременно с этим в паху стреляет. Это че еще за хуйня?

Бармен выставляет шот из трех одинаковых коктейлей на деревянную подставку. Ильяна игриво посмеивается, разглядывая очень похожую на сперму жидкость, плавающую в прозрачной водке, и залпом выпивает одну стопку.

Слизывает с губ ликер, откидывая рыжую копну за плечи.

— Хочу танцевать, Ром, — шепчет мне на ухо и тянет за руку.

Иду за ней, не чувствуя земли под ногами. Шатаясь, падаю на диван.

Запрокинув голову к зеркальному потолку, наблюдаю за танцующей на нем женской тенью. Перед глазами всплывает Антоха в детстве. Крепкий, улыбающийся пацан. Возможно, не самый умный, но всегда честный и добрый.

А потом вспоминаю видео…

Перекошенное лицо Антона, когда он камнем падал в зеленую, южную бездну.

— А-а-а, — кричу вместе с ним и… тоже падаю.

В бездну.

Падаю…

Падаю до тех пор, пока не чувствую удар и тяжесть женского тела сверху…

Не могу контролировать свое состояние. Плечи, спина и поясница напряжены до ломоты в мышцах. Дежурная улыбка приклеилась к моему лицу, кажется, намертво.

Царапая ногтями кожу ладоней, я стою рядом с Денисом и наблюдаю за группой иностранцев, разглядывающих мой стенд вот уже около двадцати минут.

— Гранж... — доносится до меня, и я машинально мотаю головой.

— Не гранж ведь? — говорю наставнику.

— Они говорят — классика с привкусом гранжа, — переводит он с английского.

— Ты тоже так считаешь?

— В этом что-то есть, — склоняет голову набок и, устремив взгляд на мои фотографии, сощуривает глаза.

Я перевожу дыхание и, вынув из висящей на плече маленькой сумочки, свой телефон, проверяю на предмет входящих.

Рома, где ты пропадаешь, черт возьми?!