Книга Развод.com, страница 6 – Ольга Рузанова, Лина Коваль

Поправив очки, Генрих неожиданно смягчается:

— Да, соглашусь. Клип я видел… Простите, Роман Алексеевич, что смущаю вас.

— Меня сложно чем-то смутить, — произношу с холодной улыбкой. — Будь честным человеком и тебе нечего будет стесняться.

— Тоже Уайльд? — хитро прищуривается.

— Нет… Это мое жизненное правило!... Как и то, что если о вопросах молодежи будут разговаривать только после скандалов, то я буду в них участвовать. Снова и снова. Потому что привлечь как можно большее количество избирателей к проблемам, допустим, нашей неидеальной системы образования — задача, которую я сам перед собой поставил. Шоу-бизнес — неплохой инструмент на пути к цели. Я умею грамотно им пользоваться, не становясь его частью.

— Вы довольно быстро разбогатели… — снова наседает.

Пидорас ты конченный, Генрих.

— Это тоже закономерно, — злюсь, но качественно это скрываю. В студии идеальная тишина, на за стеклом вижу человек пять, на вид все ошарашены речью ведущего. — Я много работал, не боялся рисковать и был честным. Такие люди быстро богатеют.

— А какое отношение к вашему бизнесу имеет наш олигарх Гафт?

Все вынюхали, журналюги проклятые.

— Константин Александрович к моему бизнесу не имеет никакого отношения. Мы абсолютно равнозначные партнеры, — впервые в информационном поле сообщаю.

— Надо же… Расскажите, как можно завоевать доверие такого мастодонта?

— Наше сотрудничество началось с небольшого казуса, и Константин Александрович хотел его прервать, но я смог доказать, что работать со мной — значит, не потерять, а приумножить свой капитал. Что я и сделал. Трижды.

— Очень интересно.

— Кроме того, Гафт является ключевым благотворителем в моем Фонде помощи выпускникам детских домов «Мамины руки». Это большой проект, который я только начинаю. Самое приоритетное из того, чем я занимаюсь. Дело моей жизни, если хотите.

Интервью довольно быстро сворачивается. Никаких вопросов насчёт Фонда и политики партии, мне не задают, а это значит я прав.

Кто-то под меня копает!...

Накинув пальто поверх делового костюма, подхватываю кейс с документами и спускаюсь к машине. На телефоне несколько неотвеченных. И ни одного из тех, которые я бы ждал.

В нос бьет влажный, весенний воздух.

Блядь.

Она вернулась…

Она вернулась и это многое меняет. С тех пор как я узнал, что самолет приземлился в Шереметьево, будто лампочки одна за одной в электрической цепи зажглись.

День обрел смысл, а жизнь — ясные очертания.

— Ульяна, — звоню.

— Да?

— Бумаги в банк уже готовы?

— Да, Ром. Полдня подготавливала. Три пакета документов собраны. Только закончила.

— Отлично. Отвези их нашему менеджеру в отделение на Маяковского, чтобы регистрация прошла сегодня.

— Будет сделано, босс!...

Меня передергивает. Не нравится это обращение и фамильярность, с которой оно подается, но пока спускаю на тормозах.

— Домой? — спрашивает Вячеслав, когда шум улицы остается вне салона.

Качаю головой.

— Давай… съездим туда, Слав.

Смотрю в зеркало. Водитель понимающе кивает и плавно выезжает с парковки.

Я в дороге продолжаю разгребать звонки. Шестнадцать из них принадлежат Ильяне. Пока смахиваю уведомления с экрана, случайно отвечаю на семнадцатый:

— Слушаю.

— Ты издеваешься, Березовский? Мы же договаривались, мать твою!... Почему мне звонит твой адвокат?

— Ты зря сходила на то интервью, — прищуриваюсь зло.