Книга Мороз.К.О. - мэр Елкино, страница 62 – Лина Коваль

— Может, и любовь, — пожимаю плечами, рассматривая утреннюю Москву за окном.

— Так есть она, получается? Любовь-то?..

Хитро прищурившись, Влад тормозит на перекрестке и тут же грустно смеется.

— Мне вот уж сорок стукнуло, а я все думаю… Есть она или нет. Как со справедливостью... Что одну, что вторую не ищу.

— Просто ни разу не припекало, — ворчу себе под нос и царапаю пальцами заросший подбородок.

Влад тут же веселеет и, хмыкнув, плавно трогается с места.

— Припекало, — вздыхает с ностальгией. — Только не тот орган, который надо, видимо. И женат был, дочке вон пятнадцать уже. Взрослая такая, коза. «Пап, денег дай», «пап, хочу айфон», «пап, все в Турции отдыхают, а мать меня в Абхазию тащит, денег дай». И так по кругу.

Улыбнувшись, потираю бровь. Что такое подростковое вымогательство по Левке знаю.

— Я это к чему все, — продолжает Влад. — Твоей-то егозе годков сколько?

— Двадцать один.

— Ну вот… Там, куда мы едем, яблоку упасть негде — одни олигархи да аллигаторши. А ты мужик вроде нормальный, не из мажоров. Как бы зазноба твоя не слилась в последний момент…

— Ника не такая.

Сам говорю и сам же шубу ее вспоминаю. И серьги, оттягивающие карман пуховика.

Во всем этом только одно успокаивает — ее битая праворукая «Мазда». Могла ведь у папашки подороже машину попросить, а нет, видно, эту сама покупала. На свои кровно заработанные. Значит, хорошая она, самостоятельная.

— Короче, че я тебя учу? Сам все знаешь.

— Знаю.

Дальше оба молчим, каждый в своих мыслях.

В Больших Вяземах действительно яблоку негде упасть. Я, конечно, за всю жизнь многое повидал, но родительский дом Ники Коноваловой-Несолнцевой меня впечатляет. И она еще моему Альберту удивлялась?..

Остановившись с северной стороны, Отец глушит двигатель.

— Пойдем-ка, разведаем, что там…

На улице он осматривается на предмет камер и внимательно исследует забор не меньше трех метров в высоту. Он из желто-коричневого кирпича и с широкими пилястрами.

Сцепив руки в замок, наблюдаю за профессионалом, почесывающим затылок.

— Ну что, Константин? Будем штурмовать, — кивает Влад сам себе.

— В смысле?

— Штурм. Ты в армии был?

— Был.

— Ну слава богу. Значит, не малахольный.

Я снова пялюсь на кирпичную стену.

— Здесь перелезть нереально, — сомневаюсь.

— Если забор нельзя перелезть, значит… через него можно перелететь, — подмигивает Влад. — С пороховым ускорителем.

Он серьезно? Совсем отбитый?..

Поморщившись, поднимаю голову повыше.

Блядь.

Блядь.

Ника-Ника-Костяника.

— Ладно, — соглашаюсь.

— Да шучу я, — грохочет он над ухом. — Ты аж позеленел. Не дрейфь, администрация. Щас мы Азиата вызовем.

— Кого?

— Азиат. Друган мой. Позывной у него такой был. Сейчас тоже на пенсии. После службы в Таиланд на пару лет уехал, сейчас, правда, водителем в газовой службе трудится. Ты как вообще? В этой теме сечешь?

— Не особо. До Елкино по плану газификация только через два года доберется.

Надеюсь, меня к тому времени уже переведут.

— Ладно. На территорию заедем как газовщики. Видишь, — показывает на ту часть забора, по которой проходит желтая труба.

— Ты хочешь ее повредить?

— Ага, топором несколько раз долбанем…

— Сомнительно.

Блядь.

— У вас там в Елкино все такие серьезные? — басит он. — Запорный вентиль на магистрали перекроем — и дело с концом. Пошли.

Мы снова загружаемся в «Патриот» и едем до ближайшей забегаловки на трассе. Там около часа ждем подмогу. Азиатом оказывается вполне себе русский мужик Серега, габаритами один в один как сам Влад.