Онлайн книга «Снова будешь моей»
|
— Зачем тебе курсы, Настенька? Спроси… Я всё тебе расскажу… Мы долго смотрим друг на друга, словно оба в шоке от того, что вот так просто разговариваем. Без ссор и претензий. Наверное, обстановка располагает. В иных случаях мы либо громко ругаемся, либо набрасываемся друг на друга. Прямо сейчас нельзя сделать ни первое, ни второе. — Вот, к примеру, взять самолёт. — Андрей окидывает взглядом пространство. — Главный на судне всегда первый пилот. Если вдруг стюардесса не справится и перестанет приносить тебе шампанское, пилот не сможет выбежать к тебе с бокалом. Даже если он в прошлом был официантом, и это у него охуенно получается. Выразительно трогает искрами из глаз мои губы, спускается к шее и стреляет этими же искрами по линии груди и до живота. Заворожённо наблюдаю за ним и стараюсь не замечать, как вспыхивает возбуждение в собственном теле. Та-ак смотрит, что пальчики на ногах поджимаются. Горячо. Словно опомнившись, мой спикер вдруг вздрагивает и продолжает объяснять: — Если пилот сделает это, то судно к херам упадёт. Также и в бизнесе — если ты будешь постоянно тянуть одеяло на себя, то просто потеряешь своё дело… Всегда чем-то или… хм… кем-то… приходится жертвовать… Он морщится, а я вдруг понимаю, О КОМ на самом деле последние слова… — Да… жертвовать у тебя тоже очень хорошо получается! — прошлая боль вылазит наружу из давно зарытой норы в душе, — Ты во всем долбаный профи, Громов! — Пс-с… справедливо, — глядя прямо перед собой, кивает. Не хочу терять момент откровений между нами, поэтому тут же вцепляюсь в него новыми вопросами: — Расскажи, как у тебя всё получается? И магазины, и строительство. Как ты все успеваешь? Ты вообще человек? — Самое главное умение делегировать. За каждое направление отвечают заместители. Это позволяет не вникать в мелочи. И концентрироваться на главном. Сейчас это «Магнолия». До этого пять лет я посвятил «Капитал Строю». — И продолжает: — Последние три года, особенно активно, — словно ожидая моей реакции, вглядывается в моё лицо. Чёрт. Последние три года… Закусываю губу, до ужаса хочется расспросить как он жил это время, были ли у него отношения. Любая вероятность того, что он кого-то любил, отзывается нестерпимым уколом в сердце. Это буквально на разрыв. Андрей бережно накрывает мою руку, лежащую на подлокотнике и нежно поглаживая её большим пальцем своей ладони, открыто делится: — Но я тебя понимаю, и наверное, никому бы в этом не признался… Но… я тоже во многом сомневаюсь! — Да ладно? — удивляюсь, — ни за что бы не поверила. Ты самый самоуверенный на свете человек! — Нет, Настя, — слегка склоняет голову, обдумывая каждое слово, — я живой человек и у меня тоже случаются приступы рефлексии. — Переплетает наши пальцы, тихо добавляя: — В том числе, по поводу принятых решений и расставленных приоритетов… Эта откровенность взрывается фейерверком в моей голове и отзывается дрожью в коленях. Что это как не признание своих ошибок от самого Андрея Константиновича Громова? Самое милое, что я от него слышала. Только вот… — Слишком поздно, Андрей, — аккуратно забирая руку, отворачиваюсь к окну и стараясь сдержать слёзы. — Время покажет, — раздаётся чуть позже справа. Может быть он и прав, и просто нужно дать нам время, чтобы смириться с прошлым и постараться все исправить? Я так и не смогла забыть Его, а он, судя по всему, даже спустя три года не равнодушен ко мне… |