Книга Предать нельзя Любить, страница 32 – Лина Коваль

Боже, он может быть такой милый, что душа в комочек сжимается и обратно мокрой тряпочкой расстилается!

На прошлой неделе я в первый раз ездила с Долинским в районный суд. Там он был другой. Безжалостный, собранный, внимательный. Рядом с ним в зале для судебных заседаний словно сгусток энергии создаётся.

А еще мне отчего-то, кажется, женщины-судьи недаром повально принимают его сторону. Невозможно отказать такому мужчине.

А сейчас, в своем кабинете. С ослабленным галстуком, в неизменной белоснежной рубашке, поглощающий норвежский суп одноразовой ложкой… Он такой… домашний.

В голове сразу возникают образы, которые я каждую ночь пытаюсь прогнать из собственного сознания. Его бронзовое тело практически обнаженное, настойчивые руки и губы, смятые простыни и сумасшедшие поцелуи…

— Арина, — долетает сквозь воспоминания.

— Что? — отзываюсь неизменно стесняясь.

— Съешь-ка мой салат, — перемещает ко мне черную коробку Арсений.

Поднимает руку и шевелит кистью, поправляя часы. Как завороженная не могу отклонить от него взгляд.

— Арина, — еще раз зовет.

— Что? — произношу одними губами.

— Салат, — подняв брови, кивает на стол.

— Ааа, — хмурюсь, тяжело вздыхая. — Ладно. Я его съем.

Хватаюсь за вилку и подцепляю зелень.

— И по обедам я вас поняла, — тихо соглашаюсь. — Только потом не жалуйтесь, что ваша помощница в дверном проёме не помещается.

— Тебе это точно не грозит, — задумчиво проговаривает босс, опуская взгляд ниже. Очерчивает линию шеи и груди, затем снова смотрит в глаза, заставляя моё лицо зарумяниться. Подтверждает этот свершившийся факт моего стеснения тяжелым вздохом. — Не красней, — произносит, раскачивая головой. — Какая же ты малышка ещё, Арина.

Всё моё естество бунтует против такой детской характеристики. Я не хочу, чтобы он видел во мне ребёнка.

— Никакая я не малышка, — возражаю яростно. — Я взрослая. Взрослая… женщина.

Опускаю глаза и продолжаю ковырять вилкой в салате, боясь столкнуться с очередным изучающим взглядом. Достаточно того, что я чувствую его на своём теле. Он блуждает повсюду, оставляя после себя легкое жжение и покалывание.

— Взрослая, говоришь? — Арсений тяжело вздыхает, словно решает сложную задачу. — На следующей неделе у меня судебное заседание в Москве. Будешь меня сопровождать.

Москва?

Боже.

Это ведь Красная площадь, МГУ, останкинская телебашня… Никогда не была в столице, но всегда о ней мечтала.

Мои глаза зажигаются так, что скрыть взволнованность я просто не могу.

— В Москву? — переспрашиваю, аплодируя в ладоши. — А можно? Ну… мне с вами?

— Конечно, можно, — непонимающе пожимает плечами.

Господи, спасибо!

Мгновенно вскакиваю и оббегаю стол, приобнимаю широкие плечи и смачно целую гладковыбритую щеку своего босса. В нос тут же ударяет свежесть морской воды.

— Арина, — хрипло выговаривает Арсений. — Слезь с меня… Немедленно.

— Простите, — шепчу счастливо, приглаживая помявшуюся ткань его рубашки. — Я просто сильно радуюсь. Всю жизнь мечтала побывать в Москве.

— Поднимите спинку кресла, — сзади требуют довольно в грубой, неуместной форме.

Чёрт бы побрал моё щенячье преклонение этой девчонке!

Подворачиваю колени и развожу их в стороны, чтобы хоть немного сбавить нагрузку в паху, который я как дебил прикрываю сложенным пиджаком.

В этом сидении удобно может быть только лилипуту-импотенту.