Книга Мой Однолюб. В его сердце другая, страница 61 – Лина Коваль

Хочется лопнуть его самомнение как мыльный пузырь.

Пожимаю плечами и чуть свысока посматриваю:

— Немного ненатурально прозвучало, но я спишу это на ваше, — многозначительно пялюсь на внушительный пах, — … хм-м… шоковое состояние.

Ситуация в салоне становится непринужденной, и мы вполне мирно снова болтаем об открытии Ваней и Мироном собственного бизнеса. Мне ничего в этом непонимающей, кажется, что все это сложно и… для взрослых, что ли.

Ваня — видно, хорошо подкован. Рассказывает мне о тонкостях, ругается на банки и налоговую. Не жалуется, нет. Просто делится. Пожалуй, впервые за все время.

Я стараюсь все запомнить и все больше нервничаю, потому что мы выезжаем за город. Молчу ровно до того момента, как мы сворачиваем с дороги по указателю «Аэродром».

Мозг взрывается.

— Только не говори мне, что это то, о чем я думаю, — нахмуриваюсь и по-деловому складываю руки на груди.

Настроение, как карточный домик, карта за картой — рушится.

Поглядываю на уже пожелтевшие бескрайние поля за окном и пытаюсь поскорее проглотить горечь разочарования. Неужели так бывает?

— Что? — непонимающе отвечает он, не сводя глаз с проселочной дороги прямо перед нами.

Улыбается загадочно.

— Ты что… везешь нас прыгать с какого-нибудь парашюта, Соболев?

— Не с какого-то, а с десантного, — гордо выговаривает и коротко на меня смотрит.

Подмигивает мне, веселится. Прикладываю ладони к щекам.

Я его убью сейчас.

Просто убью.

— Я в шоке, Соболев, — повышаю голос. — Я столько собиралась, укладывала волосы, выверяла каждую стрелку на глазах, чтобы мы… прыгали с парашюта? Серьезно?

Ваня протягивает руку и успокаивающе поглаживает мое колено.

Ему радостно, а я взорваться готова.

— Тебе понравится, Тая. Вот увидишь.

— Мне не понравится, — сжимаю зубы, скидывая его руку.

— Откуда ты знаешь, ты ведь не пробовала.

— Ты просто псих, Соболев, — всхлипываю.

— Эй, не обзывайся, королева.

Он паркует «Рэнж Ровер» прямо на поле, я пытаюсь оглянуться, но Ваня отвлекает. Быстро расстегивает ремень и захватывает мои руки в свои ладони.

— Что тебя останавливает? — спрашивает.

Смотрю в его смеющиеся глаза, и хочется плакать.

— Я просто не хочу…

— Тебе понравится.

Он издевается.

— Я в платье, — смотрю на голубой шелк, который уже успел помяться. Среди этого поля выглядит он несуразно.

Закусываю губу и качаю головой.

Парашют? Это для меня что-то вроде добровольного самоубийства. Кому вообще такое может нравиться?

— Инструктор выдаст тебе специальный комбинезон. Не переживай за это, — продолжает уговаривать Ваня.

— А то, что я без белья, тебя не смущает? — вскрикиваю.

— Без чего ты?

Ваня точечно закидывает мое тело взглядами. Грудь, бедра, снова грудь. Я чувствую внизу живота микроферму из порхающих бабочек и скрещиваю ноги.

— Без белья, — развожу руками и тихо сообщаю. — С этим платьем его не носят…

Настороженно наблюдаю, как Соболев откашливается и открывает дверь со своей стороны. Отходит на пару шагов, забрасывает руки за голову и смотрит в небо, а я на приоткрытую поясницу и его подкаченную задницу.

После двух минут медитации, огибает капот, помогает выбраться мне.

— Я пошутил, Тая, — произносит, извлекая с заднего сидения букет белоснежных роз и вручая его мне. — Но ты мне отомстила. Я теперь ни о чем другом думать не смогу, как бы ни старался.