Книга Прививка от невежества, страница 35 – Сергей Анатольевич Соболенко

— Учитель разговаривает с Создателем, — объяснил мне Юнг. — Он научился слышать его.

Еще Юнг объяснил мне, что община знала заранее о появлении “грязного” и “мертвого” человека. Юнг плохо владел русским языком, поэтому ему было сложно общаться со мной. Иногда его образы поражали. Они были неправильные и одновременно правильные как никогда. Он объяснил мне, что я его лестница, а потом, смеясь, поправился — ступень. Меня же Юнг назвал мусоропроводом, объяснив, что когда я вернусь в свой мир, то через душу пройдет много мусора. Я не понимал до конца, да что там до конца, потом стало ясно — не понимал вообще.

Еще мне очень хотелось заниматься боем. В больших городах, в те времена уже начали просачиваться такие слова, как каратэ, У-шу, Кунг-Фу, но к бою Юнг меня не подпускал. Он усиленно заставлял всматриваться в окружающее, в действие, происходящее вокруг меня.

Утром община всегда тренировалась. Я не отрывал взгляда от Юнга. Внезапно Юнг остолбенел. Зимняя тишина ударила в уши, станки замолкли, ничьи руки не ударяли по ним. Юнг расширившимися глазами смотрел мне за спину. Я резко обернулся и увидел застывших монахов. Через площадку, среди станков, медленно шел к нам в странной одежде высокий, с длинными седыми волосами и такой же бородой, старик. Он шел прямо, и снег под его ногами почему-то не скрипел. Великий Учитель, пройдя сквозь оцепеневших людей, подошел к Юнгу.

— Мальчишка, — спокойно произнес Ням. — Когда ты успел стать таким грязным? Или ты успел полюбить человеческую лесть? Я думал, что Создатель призвал меня для высшего покоя. Будет ли мне прощение за поспешные шаги?

Юнг дрожал, как дерево во время бури.

— А может быть, ты начал хранить секреты, которые я с мольбой пытаюсь передать всем, кто рядом? Может, ты забыл, что секреты есть только у мертвых? Может, ты и не ученик мне уже? Молчи, не раскаивайся, вспомни, что раскаяние — это сокрытие. Кто раскаивается, тот пытается скрыть содеянное. А скрывают только черное, светлое — отдают. Истинное раскаяние — это деяние. Мы должны быстрее учить его, — Патриарх Ням кивнул в мою сторону, а потом сделал шаг и вышел из поля моего зрения.

Я понимал, что очень нехорошо стоять спиной к Учителю, и делал невероятные усилия для того, чтобы повернуться. Было больно, тело окаменело. Через какое-то время с болью и невероятным трудом я медленно повернул голову в сторону Патриарха.

— Его нужно учить из рук в руки, — усмехнувшись, повторил Ням.

Юнг упал лицом в снег. Патриарх сурово смотрел на его спину, потом перевел взгляд на меня. И тут я понял, что вся моя душа, все мое тело принадлежит Школе и Общине. Больше всего я боялся умереть или проснуться. Откуда было мне знать, что приобретаю невероятной силы энергетический кокон, в котором жить будет очень тяжело. Придется гореть в эмоциях, в чувствах, в любви, в боли, из-за отношения людей друг к другу. Люди, оказывается, сотворили такие рамки, что раздавили все чувства, даже любовь. Люди знают, что есть уважение, преклонение, понимание, но совершенно забыли, какие они на вкус, на запах, на ощущения. Прикосновение к силе. А разве не из этого состоит сила?

Когда внутреннее побеждает внешнее? Когда человек перестает жить законами, которые создал сам, а начинает жить законами Космоса, которые стоят на фундаменте понимания.