Книга Бывший. Игра на поражение, страница 57 – Лина Коваль

— Не лезь в нашу семью, Вера, — обрубает вдруг Фиала со злостью. — В семью Адриана не лезь. Я нормально к тебе отношусь, ты неплохой человек, но совершенно ничего о нас не знаешь, поэтому будь добра — отстань от него.

— Вот ещё. Я сама разберусь, — завершаю звонок.

В изумлении смотрю на экран мобильного.

Это что вообще значит?..

Подскочив с места, отправляюсь на кухню, где наливаю чай и пытаюсь прийти в себя. Чтобы хоть как-то отвлечься убираюсь на первом этаже и готовлю злосчастный борщ.

А потом срываюсь с места, когда слышу, как в кабинете снова разрывается мой мобильный. Обессиленно падаю в кресло отвечая:

— Да.

— Ну что ты там, голубушка? Не наотдыхалась?

— Здравствуйте, Анатолий Аркадьевич.

Прикрываю глаза ладонями и понимаю, что совершенно не в настроении сейчас вести с ним беседу. Я совсем не готова обороняться, а общение с руководством — это минное поле. Никогда не знаешь, где именно нужно быть осторожной.

— На работу выходить не собираешься?

— По-моему, у вас есть кому поработать.

— Есть, — подтверждает он с улыбкой в голосе. Ёрничает. — Есть, конечно, голубушка.

— К чему тогда это лицемерие? Или Вознесенский не справляется?..

От такой дерзости Батюшка замолкает, а потом откашлявшись, расстроенно произносит:

— Нет в тебе женской хитрости, Стоянова. Что ты за человек? Лепишь, что думаешь, без разбора. Столько лет работаешь журналистом, а так и не научилась обходить острые углы.

— Ну, спасибо, — бормочу под нос.

— Слушай, слушай, я тебя постарше буду. Вот ты там сидишь, на меня дуешься и ведь считаешь, что я тебя обидел чем-то?

— Да нет, что вы? — фыркаю. — Всего лишь отдали мой прайм-тайм.

Досада в душе до сих пор такая ощутимая, что закусываю губу. Лишь бы не разреветься.

— А почему отдал? Не задумывалась?

Закатываю глаза.

— Честно, Анатолий Аркадьевич?..

— Руби свою правду-матку, что уж, — произносит он великодушно.

— Потому что Артемий, как вы говорите, обходит эти острые углы мастерски. Лизоблюдство там в крови, а я этого не приемлю.

Батюшка хохочет в трубку.

— Ну-ну. Так уж и лизоблюдство, — вздыхает по-отечески. — Дело у меня к тебе есть, Стоянова. Зайди ко мне на неделе.

— После вашего последнего задания, я уже переживаю.

— Ты про грека своего? — усмехается генеральный. — Как он, кстати? Ещё не уехал на Родину к пирамидам?

— Пирамиды в Египте, Анатолий Аркадьич.

Хоть бы не позорился.

— Ах… да-да, точно. Но я не об этом. Не уехал твой благоверный?

— Нет.

— Ясно-ясно. Ладно, Веруня. Жду тебя у себя.

— Постараюсь, — вздыхаю трудно и прощаюсь.

Придется отпрашиваться у Адриана, а с его маниакальной мнительностью, что за мной охотятся люди Прохорова, это будет сделать довольно сложно.

Вечером ужинаю в одиночестве и несколько раз набираю его номер. Абонент в сети не зарегистрирован. Телефона Георгия у меня нет, да и уместным это не считаю.

А ещё каждый раз предъявляя права на грека, боюсь, что услышу в ответ то же самое, что сказала Фиала — нет у меня на него прав. Я сама от них отказалась.

А сейчас? Получается, жалею?..

Около полуночи входная дверь стучит, и я внутренне замираю.

Каждый звук отзывается ударом в сердце. Вот Адриан кинул ключи на комод, расстегнул куртку, убрал её на вешалку. Далее слушаю, как захлопывается дверь в ванную комнату.

Звук льющейся из душа воды…

Вскакиваю с кровати и нервно озираюсь.